Олег Куденко - Орбита жизни

В минуты спуска и на командном пункте, и в координационных центрах напряжение доходит до апогея. Всем ясно — для обеспечения благополучного снижения и посадки имеет значение каждая секунда, каждый метр высоты, каждая минута градуса наклона. Снова в последний раз сверяется время и корректируется навигационная система корабля. Дается команда на включение системы ориентации. Получено подтверждение. Есть окончательные данные для команд на спуск. Эти данные докладываются руководителю полета, Государственной комиссии.

— Все в порядке! К снижению и посадке готов. К включению ТДУ готов, — звучит по радио четкий доклад космонавта.

Ведущие специалисты переходят в зал, где непосредственно обрабатываются оперативные данные по связи и где ведутся окончательные расчеты. На больших столах — крупномасштабные карты предполагаемого района приземления. Пока все идет в точном соответствии с расчетами. Корабль сориентирован и стабилизирован.

Переданы команды группам встречи и эвакуации. Самолеты, вертолеты, катера и автомашины готовы немедленно ринуться к месту посадки.

Операторы, связисты, инженеры внимательно прислушиваются к последним командам, переданным с космодрома, к докладам, поступающим с измерительных пунктов, к голосу из космоса.

— Я — «Заря»! Команды на спуск корабля выданы.

Через секунду в репродукторах слышен ответ Юрия:

— Я — «Кедр»! Команды на спуск прошли!

Проходит еще несколько напряженных минут, и снова слышен голос космонавта:

— ТДУ включен!

Все понимают: сейчас начнется торможение и спуск. Автоматический передатчик «Сигнал» сообщает с борта «Востока», что все идет нормально. Все знают: скоро излучаемые им сигналы прекратятся — корабль войдет в плотные слои атмосферы. Это должно произойти в точное расчетное время. Сразу же автоматически включатся пеленгаторные устройства корабля.

Включились! Станции наблюдения подтверждают, что «Восток» вошел в плотные слои атмосферы в точном соответствии с расчетами на той высоте и под тем углом, которые «предсказали» вычислительные машины.

Все идет нормально. Но люди волнуются. Корабль неимоверно разогревается. И все же, несмотря на волнение за судьбу Юрия, на координационном центре ни на секунду не прекращается работа. Вычисляются окончательные координаты приземления.

Затем отдается команда:

— Ввести в действие группы эвакуации и поиска!

Со стартовых дорожек взлетают самолеты и вертолеты. Они устремляются в район приземления.

Спешит туда и самолет с космодрома. В нем военные, ученые, космонавты, врачи. Бортовая рация держит связь со станциями, следящими за полетом «Востока». Все чаще и чаще пассажиры и пилоты машины поглядывают на часы: приближается посадка. Каждый этап полета Гагарина здесь знают с точностью до минуты. Многие из летящих в самолете мысленно отмечают стадии полета корабля. Нет, никак не успеют они в район приземления!

Скользит в облаках самолет. Курс — на запад. «Хоть бы скорей! Скорей», — мысленно торопит его каждый из тех, кто в салоне. Но слишком неторопливы винты. Где им догнать «Восток», мчащийся в 8 раз стремительнее снаряда, вылетевшего из ствола дальнобойного орудия! Никто в мире не умеет еще готовить такое топливо для ракет, которое подняло и разогнало до космической скорости корабль «Восток» с четырьмя алыми буквами на борту «СССР».

Летит, подрагивает в облаках самолет. Его пассажиры, кажется, заняты обычными делами. Читают, что-то записывают, поглядывают в планшеты, тихонечко переговариваются. Радист изредка докладывает о новостях. И тогда все вскидывают головы. Напряженное выражение на мгновение появляется в глазах. У всех одна забота: как там, у него…

Все чаще поглядывают пассажиры самолета на часы. Вот-вот должно произойти то, чего все они ждут со смешанным чувством радости и тревоги.

Вбегает радист.

— Приземлился!!! Все отлично! Здоров. Цел и корабль!

Мгновение длилась пауза: все ждали, что он сообщит еще что-то, важное, приятное. А потом, словно опомнившись, люди бросаются обнимать радиста, тискают друг друга. Убеленные сединами ученые, чьи имена известны всему миру, прыгают, как дети, заразительно смеются брошенной кем-то шутке, утирают слезы, кричат «ура!». Суматоха, поднявшаяся в салоне, кажется, готова опрокинуть машину, такое неистовое, неуемное веселье царит в ней. Даже генералы, люди «облетанные», рассудительные и спокойные, и те не находят себе места. Снова гремит «ура!». Теперь кричат уже все хором…

А самолет между тем неторопливо летит на запад. Всем этим людям на какое-то мгновение кажется парадоксом, досадной нелепостью его тихоходность: Юрий облетел Землю, а они все плетутся, ковыляя в облаках от космодрома до района приземления. Облака проносятся за стеклами, влага обволакивает крылья, а Земля внизу — в просветах облаков — словно стоит на месте: степи… степи…

Да, к сожалению, они прилетят слишком поздно. Все об этом знали и раньше, но сейчас каждому трудно смириться с этой мыслью: очень уж хочется разделить с Юрием его радость, «по горячим следам» расспросить о полете, узнать подробности.

Но вот новое известие — доклад группы встречи. Теперь многие в самолете представляют, как люди у динамиков слушают команду:

— Дать отбой всем средствам связи, слежения, поиска, эвакуации, дать отбой вычислительным центрам! Аппаратуру проверить. Все привести в исходное положение.

Повертываются и замирают антенны… Гаснут экраны телевизоров, локаторов и осциллографов… Затихают электронные машины… Смолкают рации… Люди облегченно вздыхают. Полет завершился.

…В это время вся планета слушает радио. Волнение людей, не причастных к полету, возрастает: как там Гагарин? Репортеры радио и корреспонденты газет еще едут в Гжатск, работают в Оренбурге, звонят повсюду, где можно узнать хоть что-нибудь новое о Гагарине.

В этот день с утра в актовом зале Саратовского индустриального техникума шла теоретическая конференция — «Новое в химии».

И вдруг в монотонное журчание очередного доклада ворвался взволнованный голос московского диктора. Это «внеочередное» выступление организовал Миша Голиков. Он был в радиоузле и вдруг услышал: «…новое сообщение ТАСС…» После первых же строк стало ясно: советский человек в космосе! «Будь что будет!» — решил Михаил и, щелкнув включателем трансляции, резко повернул регулятор громкости.

В зале мгновенно стало тихо. Звучал лишь голос радио. Как только он смолк, по залу пронесся радостный шквал. В общем шуме не сразу услышали ребята чей-то не очень уверенный голос: «А у нас вроде тоже учился Юра Гагарин… Может, это наш?» Конференция скомкалась. Кто-то побежал в архив смотреть личное дело. С трудом отыскали подернутую пылью папку. «Гагарин Юрий Алексеевич… Литейное отделение… Учился отлично… Закончил аэроклуб…»