Олег Куденко - Орбита жизни

— Пойдем, что ли…

И они медленно побрели, с камня на камень поднимаясь все выше и выше, туда, где их ждал «газик».

От моря они поехали на кладбище, где под скромной пирамидой, увенчанной красной звездочкой, вырезанной из жести, покоился их друг, способный пилот Юра Дергунов, погибший совсем недавно нелепой смертью. Он мчался на мотоцикле по горной дороге и на повороте врезался в самосвал…

Молчаливо постояли они над могилой, обложенной глыбами гранита и обсаженной молодыми пушистыми сосенками. Юрий отошел в сторону, сломил смолистую ветку, ощетинившуюся длинными иглами, и положил на камни, присыпанные выпавшим за ночь снежком. Вместе учились, вместе приехали сюда, и вот эта глупая смерть унесла отличного парня!

Кладбище, суровое полярное кладбище, где под снегом даже трудно было обнаружить иные могилы, навевало грустные мысли. Юрий невольно подумал, что в новой его судьбе вполне возможен такой полет, из которого он не вернется, — ведь им суждено идти неизведанными путями. Но тогда над его могилой не будет ни залпов прощального салюта, ни траурного марша. Лишь горстка людей попрощается с ним где-нибудь на иной далекой планете и передаст на Землю короткое сообщение для Вали и для начальства: «Погиб при исполнении служебных обязанностей…»

Юрий чуть встряхнул головой, как бы прогоняя эти мысли, и, крепко взяв Валю под руку, тихо побрел к машине. Их одинокие следы остались на свежем мокром снегу, который начал медленно падать, затягивая хмурое, низкое небо. Говорить не хотелось — мысли о друге, которого Юрий уже никогда не увидит, владели всем его существом и не давали ни о чем другом думать.

Нужно было торопиться: Вале пора было кормить Аленку, да и сборы еще не окончились, а вечером им вылетать.

Валя немного боялась лететь. Как-то ей уже приходилось летать, и этот полет был отнюдь не самым приятным воспоминанием в ее жизни. Но ничего не поделаешь: приказ есть приказ, а в приказе точно был означен срок его возвращения в Москву. Нужно было торопиться.

Сборы были быстрыми. И вот уже Юрий, плотно прижимая к себе тепло закутанную дочурку, окруженный друзьями, идет к машине.

Прощай, Север! Здравствуй, новая жизнь!

Великий эксперимент завершается. — Позади 40 000 километров. — Во «Взоре» — космическое утро. — «Восток» в клубке огня. — Системы могут отказать, но человек должен выдержать! — Семья окрыленных. — В дальнем степном гарнизоне… — Вибростенд, барокамера и… прыжки через веревочку.

Корабль «Восток» заканчивает свой бег по орбите.

Юрий снова выходит в эфир.

— «Заря»! Я — «Кедр»! Настроение бодрое. Продолжаю полет. Нахожусь над Америкой. Внимание. Вижу горизонт Земли. Такой красивый ореол! Сначала радуга от самой поверхности Земли, и вниз такая радуга переходит. Очень красиво. Все шло через правый иллюминатор. Вижу через «Взор», как проходят звезды. Очень красивое зрелище. Продолжается полет в тени Земли. В правый иллюминатор сейчас наблюдаю звезду. Она проходит слева направо по иллюминатору. Ушла звездочка! Уходит, уходит…

Теперь он старался вести непрерывно свой импровизированный репортаж. Дорога каждая минута. И каждая — приносит новые впечатления.

— Внимание, внимание! Вышел из тени Земли. Через правый иллюминатор и «Взор» видно, как появилось Солнце. Работает Солнечная система ориентации.

Вот сейчас во «Взоре» наблюдаю Землю. Наблюдаю Землю! Пролетаю над морем. Несколько облачностью закрыто.

Полет проходит успешно. Самочувствие отличное. Все системы работают хорошо. Продолжаю полет…

10 часов 15 минут. С земли поступает команда:

— Приготовиться к спуску. Подготовить бортовую аппаратуру к включению ТДУ!

— Есть приготовиться к спуску!

Юрий туже затягивает привязные ремни, закрывает гермошлем, защелкивает на груди замок и ложится в позу готовности. О каждом своем действии, обо всем, что происходит на корабле, пилот докладывает Земле.

Во «Взоре», сразу охватывающем пространство в две тысячи километров, ясно виден южный берег Африки. Густая зелень… Белесые утесы… Серебристая полоса прибоя… Золотая бахрома песков вдоль призрачной, словно маслянистой лазури океана… Где-то далеко внизу, под несущимся в Бесконечности кораблем, — легкими серовато-белыми хлопьями плывут облака, просвеченные солнцем.

Юрий сверяется с графиком полета, глядит в иллюминаторы, на глобус, на приборы. Прошло немногим более часа, а «Восток» почти обогнул планету. Эта мысль кажется пилоту ошеломляюще нереальной, будто все, что он сейчас видит и чувствует, происходит на стенде-тренажере.

Но перед ним справа вверху на табло горит, посверкивая, желтая строка «Ориентация по Солнцу», белое перекрестие движется по глобусу, и сам земной глобус стремительно проносится за иллюминаторами. Все это вновь возвращает Гагарина к необыкновенной действительности. Он ждет очередной команды, радостной и тревожной…

Вот она! Сквозь потрескивание и глухой шорох эфира до него долетают уверенные и спокойные слова:

— Проверить готовность ТДУ! Проверить готовность ТДУ! Как поняли?

— «Заря»! Я — «Кедр». Вас понял: проверить готовность ТДУ. К проверке приступаю! — с торопливой радостью отвечает Юрий и смотрит во «Взор». Там снизу вверх всплывает Земля, двигаясь точно по курсовой стрелке прибора.

Отсчитывая секунды, спешит по круглой шкале часов белый светящийся треугольник. Справа в нижнем углу табло зеленым светофором вспыхивают слова: «Запуск ТДУ!» Юрий проверяет тумблеры, глядит на приборы, докладывает:

— К запуску ТДУ готов!

Дождавшись ответа Земли, он говорит:

— «Заря»! Я — «Кедр». Как слышите меня?

— «Кедр»! Я — «Заря»! Вас поняли. Слышим хорошо.

Белый треугольник на циферблате поравнялся с желтой щелью и погасил ее: прошла вторая команда на включение двигателя. Юрий доложил об этом, а сам подумал, что все идет точно так же, как в дни наземных тренировок.

Белый треугольник на разноцветных часах скользит к красной светящейся щели. Во «Взоре» — Центральная Африка. Все идет точно по графику полета.

10 часов 25 минут. В соответствии с заданной программой полета включилась и уверенно заработала тормозная двигательная установка.

Холодный пот выступает на лбу пилота. Невыносимо долго тянется каждая секунда. Юрий еще плотнее вжимается в кресло, весь собирается в упругий комок. Только прищуренные глаза его следят за табло, за индикаторами.

До приземления — 8 тысяч километров, самые трудные тридцать минут. Рука твердо сжимает красную ручку катапульты. Он готов к отстрелу из кабины в любой момент, если это будет необходимо. Нет, это не случится. Не должно случиться. Все системы работают отлично, все идет по плану. И все же его взгляд невольно падает на ту часть пульта, где под прозрачной пластмассовой крышкой замерли в молчаливом ожидании кнопки и тумблеры ручного управления, взгляд скользит и направо, к рукоятке. Но Юрий упрямо гонит посторонние мысли, пристально следит за приборами.