Олег Куденко - Орбита жизни

Но Юрий не успел как следует осмотреть кабинет: маршал здоровался за руку с каждым из офицеров и приглашал всех за длинный стол.

— Прошу садиться, товарищи.

Места было много, но присутствующие с трудом разместились в кабинете. Сам Вершинин присел сбоку, словно желая подчеркнуть неофициальный характер встречи.

Когда все стихло, Константин Андреевич начал беседу. Говорил он негромко, по-отечески сердечно. Интересовался главнокомандующий, казалось, самыми незначительными вещами: где, в каких местах служил тот или иной офицер, спрашивал, нет ли среди них товарищей из тех полков, где ему самому доводилось бывать, а когда узнавал, что такие есть, вспоминал командиров частей, толковал о делах житейских, о самых разных вещах, одинаково близких маршалу и лейтенанту.

Летчики сперва робко, а затем все увереннее отвечали на его простые, но очень точные вопросы. Юрий понял, что главкома интересуют не только детали, по которым он, возможно, хочет воссоздать примерную картину полковой жизни молодых офицеров, но в первую очередь — сами офицеры, их образ мыслей, их трудности и заботы.

Говорили откровенно. О технике, об учениях, о случаях из летной жизни.

— Ну что же. Скоро вы будете отдельным подразделением. Подразделением орлят. Ведь верно — орлята! — сердечно, широко улыбнувшись, сказал маршал, обращаясь к одному из генералов с Золотой звездой Героя Советского Союза. Юрий спросил шепотом у своего соседа, не знает ли он этого моложавого невысокого генерал-лейтенанта с живым, симпатичным лицом.

— Генерал Каманин, — также шепотом, не повернув головы, ответил сосед.

За столом, где сидел Вершинин, генералы смеялись. Но Юрий прослушал, отчего они смеялись. Он внимательно всматривался в лицо генерала, который в этот момент уже что-то не спеша рассказывал маршалу. До слуха Юрия долетали лишь отдельные слова:

— …Да, все испытания выдержали отлично… Требования высокие. Медицина отнеслась к ним с пристрастием… — А Юрий думал: «Неужели это тот самый летчик, Николай Каманин, который еще в тридцатые годы одним из первых прокладывал трассы в Арктике?

Так это о нем писал Юлиус Фучик в своей статье «О героях и героизме»! Позже Юрий нашел ее и специально перечитал то место, где говорилось о Каманине. Фучик рассказывал:

«…Летчик Каманин попал именно в такое положение. Кругом туман, а перед ним ледяная гора. Но если бы его в этот момент снимали для кино, то не смогли бы запечатлеть ни ужаса в глазах, ни лихорадочных движений. Его глаза внимательно определяли расстояние до ледяной стены, а рука уверенно сжимала руль высоты. Он скорее походил на водителя такси, который по желанию пассажира сворачивает то вправо, то влево, чем на героя. А если бы он соответствовал распространенным представлениям о герое, то есть поступал бы совершенно не так, как на самом деле он поступал, то, возможно, он стал бы героем, но посмертно. И если бы пассажиры позволяли себе какие-нибудь кинематографические сцены ужаса и вместо того, чтобы спокойно сидеть, нарушали бы равновесие самолета, им бы не представился случай с удовлетворением констатировать, что все обошлось хорошо».

Фучик в этой статье противопоставляет советского пилота американским представлениям о героизме и героях капиталистического мира…

Юрий с особенным интересом рассматривал Каманина. Ведь о его смелых полетах во время войны им, курсантам, рассказывал однополчанин отважного генерала, начальник Саратовского аэроклуба Герой Советского Союза Г. К. Денисенко.

И вот теперь по некоторым вопросам и замечаниям маршала и по четким ответам генерал-лейтенанта Юрий почувствовал, что Николай Петрович Каманин — это один из тех, кому они должны будут отныне вверить свою судьбу. Что же, это в высшей степени приятно! Генерал производил впечатление хотя и сдержанного, но обаятельного, тонкого и культурного человека. Было ясно, что у него можно многому поучиться.

Беседа заканчивалась. Маршал поднялся с кресла и, обдумывая фразы, медленно зашагал вдоль стола. Он говорил:

— Одним словом, вам, дорогие товарищи, вероятно, уже известно, что вы отобраны и будете готовиться для полетов в космос. Отличная техника для вас у нас уже есть. Пришло время серьезно готовить людей. Вот у меня на столе лежат документы, касающиеся вашей будущей подготовки. Здесь много интересного, нового для вас, но много и трудного. Дело это необычное, и вам придется часто идти целиной, непроторенными путями, как говорили древние, «через тернии к звездам». Поэтому успех первых полетов в космическое пространство будет во многом зависеть от вас, от вашей воли, целеустремленности, от ваших боевых и моральных качеств. Надо полагать, что все вы хорошие летчики, а стало быть, сможете стать и отличными космонавтами. Позвольте мне на это надеяться.

Константин Андреевич сел за стол и мельком заглянул в раскрытый блокнот.

— Вот вчера в Центральном Комитете партии члены Президиума интересовались состоянием всех наших дел. Был очень обстоятельный разговор. При этом было подчеркнуто, что партия и правительство придают космическим исследованиям первостепенное значение, поскольку у нашей страны есть все возможности, чтобы поставить их на широкую научную ногу.

Американцы на весь мир раззвонили о своем проекте «Меркурий». Я думаю, что если бы у них была та техника, которая есть у нас, а у нас, допустим, ее бы не было, то они шумели бы о своих проектах поменьше…

Маршал улыбнулся.

— Но сейчас мы их намного обогнали в области создания мощных ракет и ускорителей, ну и в ряде других областей, непосредственно дающих техническую возможность уже в самое ближайшее время послать в космос тяжелый корабль-спутник с серьезной научной программой.

Мы должны полностью использовать все наши возможности.

Поэтому в Центральном Комитете просили передать вам, что Родина, партия очень надеются на вас. И хотелось, чтобы вы в своей новой работе были на высоте положения. Дело это добровольное, и коль скоро вы вызвались лететь в космос, то постарайтесь приложить все силы, знания, всю молодую энергию, чтобы в намеченные сроки отлично подготовить себя к таким полетам.

Мне очень приятно, что первыми космонавтами станете вы — питомцы наших славных Военно-Воздушных Сил, и я надеюсь, что вы будете достойны того огромного доверия, которое оказали вам наша партия и правительство.

Разрешите сердечно пожелать вам успехов в этом большом, государственно важном деле и поздравить с началом новой и, я думаю, очень увлекательной работы.

Маршал поднялся из-за стола. Все встали. Константин Андреевич обошел офицеров и вновь крепко пожал руку каждому. А потом обнял двоих ближайших за плечи и проводил всех до самых дверей.