Олег Куденко - Орбита жизни

Три человека долго ходили по незнакомому лесу и только тогда, когда стало ясно, что без пеленгатора выбраться трудно, начали работать.

— Приземлились! — засмеялся Юрий, опустившись на большую, засыпанную снегом кочку. — Сейчас попробуем связаться с Пашей.

— Раз, два, три, четыре, пять. Как слышишь меня, Паша?! Прием.

Тихо стучит пальцем по микрофону и надевает наушники.

— Попович, как слышно? Перехожу на прием… Ничего не слышно. Они, наверное, еще не успели настроиться. Проверьте, — Юрий протягивает пеленгатор инженеру, тот бережно надевает наушники.

— Павел! Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять… Прием!

Но в наушниках полнейшая тишина. Инженер тщательно осматривает пеленгатор.

— Все в полном порядке. Пойдем наугад, а потом еще раз поищем.

Они идут по глубокому снегу, отыскивая хоть какую-нибудь тропинку, хоть какой-нибудь признак жилья, тогда можно будет переключиться на телефон и сориентироваться. Несколько раз Юрий пытается выйти на связь. Но все тщетно.

Юрий становится серьезным, сосредоточенным. На минуту задумывается, пытаясь сориентироваться, чертит палочкой на снегу маршрут.

— Шли мы так… Потом сюда… Здесь свернули. Значит, шоссе вот тут.

И снова в путь по глубоким сугробам, несколько часов по морозу. Но вот впереди просека. Значит, рядом и дорога. Теперь до шоссе было добраться сравнительно легко — километров пять до поворота, где осталась машина.

На шоссе Юрий остановился.

— Вы ищите передатчик, а я пойду разыскивать Павла. Скорее всего что-то случилось с передатчиком.

Юрий оказался прав: на передатчике отошел один из контактов, и импульс был слабым.

Юрий с Павлом пришли поздним вечером, но зато вышли они точно на рацию: пеленгатор работал нормально.

…С приходом весны наступил новый период подготовки. Группа вылетела в один из городов, где должны были отрабатываться прыжки с парашютом.

Перед самым отъездом пришло письмо из Оренбурга. Тяжело заболел отец Вали, и она вместе с дочкой поехала домой.

А пилоты прилетели в дальний гарнизон.

Никто в этом степном городке не знал, зачем сюда приехала группа молодых офицеров во главе с рекордсменом парашютного спорта. Все считали, что этот человек тренирует новую команду ВВС. В большинстве своем космонавты носили кожаные летные куртки и поэтому не особенно отличались от всех остальных обитателей городка.

Еще в Москве Николая Константиновича они встретили настороженно-иронически: инструктор не очень был похож на спортсмена, а тем более на чемпиона мира. Маленький, приземистый, с выпуклой грудью, с короткими мускулистыми руками, в синем спортивном костюме, он больше всего походил на военного. Сперва многие космонавты даже не верили, что этот невысокий кряжистый человек с зычным хрипловатым голосом назначен к ним начальником парашютной подготовки.

Но инструктор знал свое дело! Он просмотрел летные книжки будущих космонавтов и удивился: всего по два, самое большое по шесть прыжков! Все нужно начинать сызнова!

Первую свою беседу по теории парашютизма он начал так:

— Друзья, прежде всего договоримся, что между нами должны быть совершенно искренние, откровенные отношения. Мои двери всегда открыты для вас. Буду рад, если вы обратитесь ко мне с любым житейским вопросом…

А потом инструктор начал рассказывать о парашюте. Когда в перерыве офицеры вышли покурить, инструктор услышал чье-то недоверчивое замечание:

— Ему, конечно, хорошо байки рассказывать — мировой рекордсмен, восемь золотых медалей отхватил за прыжки, а мы разве научимся так прыгать, да ни в жизнь!

— Да нам так и не надо, как он, — ответил другой пилот, — нам, главное, материальную часть усвоить и теорию. И здоровье чтобы было хорошее, а парашют — это дело факультативное, маленько попрыгаем, и хватит.

Следующий час инструктор и начал со слова «факультативное». И он так убедительно «разделал» скептиков, что после лекции врач-психолог, который сидел на занятиях, сказал улыбаясь:

— Я думал, что вы мастер парашютного спорта, а вы, оказывается, еще и специалист по психологии…

Молодые летчики быстро освоили теоретическую программу: изучили историю парашютизма, различные системы парашютов, провели тренировки по отсчету времени, научились управлять своим телом в пространстве и отделяться от самолета. И вот уже шустрый АН-2 вывозит курсантов для первых самостоятельных прыжков…

Будущие космонавты уже привыкли к задушевному тону инструктора, а поэтому немного удивились, когда вечером накануне прыжков в гостинице он строго приказал:

— Сегодня до конца дня свободны. Отбой в 22.00. Завтра подъем в 7.00, и приступим к занятиям. Все.

Летчики расходились посмеиваясь. Видали они немало начальников на своем веку. С разными характерами. В общем характер характером, а главное, как человек в деле…

В деле инструктор оказался еще требовательнее, чем можно было подумать. Утром, после завтрака, на спортивной площадке он собрал космонавтов.

— Почему пришли с опозданием? Чтоб это было в последний раз. Не мне вам говорить, к чему мы вас готовим.

Константиныч показывал на тренажерах, как надо летать при затяжных прыжках: «Распластавшись, прогнув спину, чтобы не попасть в плоский штопор, очень опасную штуку». Он по одному вызывал космонавтов к учебным снарядам. А когда кто-нибудь недостаточно четко выполнял упражнение, инструктор говорил, добродушно усмехаясь и поблескивая золотыми зубами:

— Ты же космонавт! И это должно чувствоваться. В космонавте не должно быть ничего рыхлого, лишнего, расхлябанного. Надо, чтобы от тебя все разлетались, как шарики, чтобы чувствовали — космонавт! Ясно? А ну еще два раза подряд то же упражнение!

…Юрий слушал невысокого парашютиста, и этот человек все больше и больше открывался ему.

А когда в тот же день начались регулярные прыжки с парашютом, Юрий почувствовал, что на этом степном аэродроме все по-другому: и требования выше, и задачи сложнее. Врачи и инструкторы воспитывали у них силу воли, мужество, выдержку и находчивость.

Были у инструктора помощники. Один из них — высокий плечистый украинец в сшитой на заказ гимнастерке и роскошных бриджах. Вот он проходит перед строем космонавтов, придирчиво всматриваясь в лицо каждого. От его взгляда не ускользнет ни одна мелочь. Он останавливается, щурит глаза.

— Почему лямочка болтается? Вы знаете, что такое лишняя лямочка? Вы понимаете, что с этого может быть при прыжке?

Пристыженный пилот опускает глаза. А инструктор, не замечая смущения, продолжает:

— Знаю я вас, летчиков! Вы не любите парашюта. Вы и летать и приземляться любите на крыльях, а не на «тряпочке». Вам, конечно, какая-то лямочка — это ерунда. А, между прочим, от этой маленькой лямочки жизнь зависит. Жил-был — дергал, жил-был — дергал. Прыгнул — дергать перестал… Ясно? А лямочку эту заправляют вот сюда, тогда она не будет болтаться.