Леонид Рейзер - Планида Сергея Капустина

Через год, на чемпионате мира 1983 года, специальная группа аналитиков признает именно Сергея Капустина «идеальным хоккеистом»…

Представим, что Капустин вскоре после «прикрепления» в «Нью-Йорк Рейнджерс», буквально летом 82-го подписывает с этим клубом контракт. В таком случае он выступал бы в сильнейшей лиге мира и его бы оценивали на фоне законодателей хоккейной моды в Северной Америке. Перечислим только некоторых именитых форвардов, которых мы видели во время телетрансляций: Марк Мессье и Марсель Дионн, Яри Курри и Брайан Тротье, Мариан и Петер Штястны, Дени Савар и Уэйн Гретцки… Ну и как бы в такой звездной компании котировался Сергей Капустин? Еще как котировался бы! Уж определенно не затерялся бы! Это подтверждали те наши мастера, которые успели и поиграть с Капустиным в сборной, и угодить в первую волну миграции россиян в НХЛ.

Единственный высоченный барьер, который Сергей Алексеевич не перешагнул бы, – не сбежал бы в «самоволку» в НХЛ, как Александр Могильный, Сергей Федоров, Павел Буре.

«Аморально-волевых» не хватило бы…

Совершенно иная натура.

Хоккейный век Сергея Капустина продлился достаточно долго. Долго по тем советским меркам, когда только ленивый не называл ветераном того, кто перешагнул тридцатилетний рубеж. Называл с неприкрытым намеком на то, что, дескать, пора и о заслуженном отдыхе подумать…

Только хоккейных избранников народа не осмеливались так обидно и несправедливо величать. Валерия Харламова. Александра Мальцева. Валерия Васильева. Александра Якушева. Владимира Шадрина. Бориса Михайлова. Владимира Петрова. Виктора Шалимова… Сергей Капустин находился в этом ряду среди самых первых, и потому никто не осмеливался намекать на приближавшийся финиш его карьеры – играл мощно и ярко, тащил на своих плечах (не раз травмированных, вылетавших во время матча и прямо на лавке вправлявшихся на место с дикой болью) народную команду «Спартак», по-прежнему нет-нет, да и выдавал фамильный неукротимый прорыв от своей зоны до чужой…

Тридцатитрехлетний Капустин засобирался в Европу – поиграть еще и пополнить семейный бюджет валютными поступлениями. Да еще пожить с семьей комфортно в каком-нибудь небольшом красивом городке. С выбором было негусто. Имелся конкретный вариант с Австрией, на то и согласился. Еще что нравилось – Виктор Шалимов тоже собрался туда, а с многолетним партнером по звену и с добрым приятелем как-то веселее оказаться в одном зарубежном клубе. Татьяна, супруга, уже начала строить планы. Но тут Борис Александрович Майоров, руливший «Спартаком», попросил Капустина остаться еще на сезон, чтобы подсобить команде.

Попросил лидера коллектива, капитана, высочайшего класса форварда.

У Капустина имелись все основания поблагодарить за доверие и отказаться, мотивируя тем, что спартаковскому клубу уже отдал пять сезонов с полной выкладкой сил и заслужил недолгую зарубежную командировку, чтобы как-то обеспечить семейное благополучие хотя бы на ближайшие годы после завершения спортивной карьеры.

Ухтинский мальчишка и затем юноша Сережа Капустин помнил Майорова по радиорепортажам с победных чемпионатов мира и Олимпиад в 60-е (Ухта начала видеть телетрансляции только с 1970 года), помнил капитана непобедимой сборной СССР Бориса Майорова. Помнил капитаном «Спартака», бодавшегося на равных с самим ЦСКА. А еще помнил наставника красно-белых Бориса Александровича Майорова, у которого был на просмотре, будучи каким-то Капустиным из какой-то Ухты, и с которым не сложилось…

Ирония судьбы: на старте своей карьеры Капустин произвел благоприятное впечатление на Майорова, которого, однако, несправедливо уволили из клуба. Зла на знаменитого Майорова, естественно, Капус тин не держал, ведь уволенный вскоре после его просмотра Майо ров не мог поспособствовать зачислению Капустина в «Спартак».

Сергей согласился, ничего не приобретя и, напротив, лишив на год себя, жену и сына пребывания в Австрии.

Другой бы на его месте, учтиво все объяснив уважаемому Борису Александровичу, без колебаний паковал бы чемоданы и хоккейную поклажу, забронировав авиабилет до Вены.

Другой – да. Но не Капустин. Капустин один такой.

И кто потом с благодарностью вспоминал по возвращении семьи Капустиных из Австрии в Советский Союз про его добрую волю, про то, что откликнулся на просьбу Майорова и подсобил «Спартаку»? Никто. Никак это ему потом не помогло.

И снова ирония судьбы Сергея Алексеевича Капустина: Тихонов в ЦСКА вопреки договоренности и вопреки двухлетнему сроку службы в армии оставил Капустина в клубе еще на третий сезон; Майоров в «Спартаке» по-человечески воззвал к капустинской сверхпорядочности, сверхотзывчивости, сверхдоброте и сократил тем самым срок пребывания Сергея, Татьяны и Дениса на Западе. Плюс сезон в советском клубе и минус год контракта с клубом австрийским.

Татьяна Капустина:

«Когда Майоров попросил мужа остаться еще на год и помочь клубу, никаких дома обсуждений не было. Как муж решит, так и будет. Сергей согласился помочь. Но следующий-то сезон семья должна была провести в Австрии. А я смотрю – ничего не происходит, ничего не движется в этом направлении; документы, визы, авиабилеты… Сентябрь приближается. Я уже отдаю Дениса в детский сад, а Сергей начинает сезон в «Спартаке».

И вдруг все закрутилось-завертелось! И нас моментально оформляют на выезд в Австрию. Как по маслу прошло…

Потом только узнали. Босс клуба «Инсбрук» поднял шум серьезный: вы что творите – год назад Капустин не приезжает, вместо него вы присылаете Котова, а сейчас опять Капустина нет и нет. Мы приглашали Сергея Капустина! Были договоренности. В чем дело, в конце-то концов?!

Шум докатился до МИДа, до Шеварднадзе. И нас скоренько командировали в Австрию.»

Про Австрию длинного повествования не будет за отсутствием смысла. Заслуженный человек получил в качестве весьма скромного подарка эти два сезона в весьма скромной по хоккейным стандартам альпийской стране с весьма высокими стандартами уровня жизни. Суммы в контракте впечатляли не масштабами, а тем, что начислялись в твердой валюте, хотя изрядную долю забирало родное советское государство. Однако для знаменитого советского нападающего Капустина, не избалованного материальными благами и не склонного сорить деньгами, те австрийские шиллинги шли как неприкосновенный запас в семейный потайной сундучок: на будущее, все про запас на будущее… Ведь кто ведает, как оно потом сложится…

Татьяна Капустина: