Евгений Карпов - Повести. Рассказы

Экскаватор Ивана Ефимовича Юрченко работал на обваловании Кубани.

В летнюю жару, когда в горах таяли снега и выпадали проливные дожди, Кубань свирепствовала — выходила из берегов, прорывала немощные дамбочки, гати, губила пшеничные поля. Вот механизаторы и насыпали теперь вдоль берегов своевольной и свирепой реки мощный земляной вал. Строили дамбы, чтобы кубанской водой оросить рисовые поля, сады и огороды.

Как-то, работая на машине, Георгий заметил, что парнишка в кумачовой рубахе и в постолах кружил с отарой овец на выбитом пятачке неподалеку от экскаватора.

— Слушай, друг, эта вытоптанная овцами поляна медом мазана, что ли? Чего ты тут все крутишься, чего голодом моришь овечек?

Нескладный парень долго переминался с ноги на ногу, а потом несмело сказал:

— Машина твоя дуже мэни нравыця. Пустил бы хочь посидеть в ней, а?

— Иди, посиди, если это поможет твоей голодной баранте, — засмеялся Георгий.

И когда парень благоговейно поднялся сначала на гусеницу, а потом влез в кабину экскаватора, сел к рычагам и замер, оцепенел от робости и счастья, Георгий почувствовал себя тоже счастливым. Он увидел себя со стороны, увидел те дни, когда каждая машина, начиная с паровоза, завораживала его. И Георгию захотелось поделиться своим счастьем с этим мальцом в постолах, в кумачовой сорочке. Поделиться своей силой, знаниями.

— Ты в школе-то хоть учишься?

— Ага. Шесть закончил, а теперь батько определил меня пасти баранту… Да ты не гляди, что я такой… ростом небольшой. Вырасту. У нас в семье все рослые хлопцы. И годами я уже подходящий — шестнадцать мне.

— Понятно. А хочешь работать на этой машине?

— Та я ж тебе сказал — хочу.

— Ладно. Ходи ко мне по вечерам, когда овцы на стоянке. К осени и научу управлять экскаватором.

— Брешешь.

— Научу. Если, конечно, у тебя клепки хватит.

— Хватит! — восторженно воскликнул парень. — Обязательно хватит! Батько говорил — я смекалистый.

— Добре. Боюсь, вот только с овцами незадача может получиться.

— Не бойся. Я быстрый — тут и там успею. Днем приходить буду, когда овцы стоят, и вечером. Завтра ж и начну ходить. Можно?

— Приходи.

Спрыгнул пастушок с экскаватора и пустился бегом к своей отаре, подпрыгивая, как козленок.

Георгий, глядя на него, засмеялся.

Неизвестно, кто больше старался — учитель или ученик: уж очень хотелось Георгию скорее увидеть парнишку за рычагами.

Чуть только овцы в жару станут на отдых — Антон к экскаватору. Залезал в кабину и «сдавал урок» по теории — рассказывал Георгию об устройстве двигателя, механизмов. Выдавал своему учителю чуть ли не наизусть выученные страницы учебника.

Хорошо учился Антон, а за рычаги все не решался сесть, хотя Георгий был уверен, что парень сможет работать.

— Не силуй ты меня, не силуй, Жор. А то перепугаюсь я… К осени, как ты говорил, к осени поближе и сяду.

— Дурень, вот дурень! — сердился Георгий. — Чем раньше начнешь, тем больше успеешь. Я ж хочу тебя в помощники. Мой-то осенью уходит в армию. А к весне, смотришь, и на машиниста сдашь…

Наконец настал день, когда Антон сказал:

— Ну, давай!

— Что «давай»?

— Давай за рычаги сяду.

— Вот это молодец! Полезай в кабину, а я отойду в сторону, понаблюдаю за тобой.

— Подожди немного. Потом отойдешь, — робко попросил Антон и сел в машину.

Видел Георгий, как парень напряжен, как на лице его выступил бисеринками пот.

Взревел отчаянно мотор, словно с перепугу. Дернулся ковш. Рывком поднялся вверх, а потом неуклюже, боком шлепнулся на рыхлую землю в забое и стал судорожно карабкаться, нагружаться землей.

— Так! Так! — кричал Георгий и чувствовал, что и сам наливается огнем, что и у самого по щекам струится горячий пот. — Спокойнее! Начинай подъем. Не дергай… Так, так! Поворот… Разгружайся. Молодец!

Настал и другой день…

Помощника Бормотова Лешу Гаврилова призвала в армию. Георгий сказал Ивану Ефимовичу, что у него есть хороший парень, который сможет даже машинистом работать, если понадобится.

— Откуда ты его взял? — удивился бригадир.

— Сам подготовил. Вы же знаете пастуха? Что в красной рубахе ходит, в постолах?

— А говоришь — помощник. Мелешь ерунду.

— Не ерунду! Работает он здорово!

— Ты не заливай, говори толком.

— Толком и говорю: обучил я его за лето. Толковый парень. Да сами увидите. Честное слово!

В наше время научить управлять экскаватором шестнадцатилетнего парня, скажем, окончившего десятилетку, никакого труда не составляет. И никого это не удивит. А в то время управлять экскаватором парню в лаптях, собственно, деревенскому мальчишке, чуть ли не означало несбыточную мечту.

Леша уходил в армию, на его место в семью механизаторов приходил Антон Котенко, в бригаде — двойное торжество. По этому случаю зарезали кабана, а в лимане наловили ведро линей. Маруся запекла в тесте окорок, нажарила в сметане рыбы.

Хотели позвать в гости ребят из соседней бригады, но потом передумали.

— Праздник-то наш, семейный, — сказал Иван Ефимович, — пусть таким и будет. Задушевным.

На закате Котенко посвящали в экскаваторщики. Торжественный и даже величественный Витя Курочкин вопрошал:

— Как звать, о, юноша?

— Антоном.

— Антон, Антошка…

— Не пойдет, — сказал бригадир, — будешь Борисом. Красивое имя и всегда современное.

— Борис!

— Борис!

— Согласен ли ты поклясться в верности нашему братству?

Теперь уже Георгий, взяв своего помощника за чуприну, пригибал его голову вниз. Властно шептал ему на ухо:

— Согласен, согласен.

— Согласен, — вторил Антон.

— Так тему и быть — будем строить каналы, будем строить рисовые поля, а это значит — будем украшать землю.

И они украшали. Строили.

Помнит Георгий Федорович, когда делали первый пропуск воды по оросителю, построенному бригадой Юрченко. Кажется, уж чего проще: вырыт небольшой канал — ровненький, по приборам размеченный, спланированный, сейчас откроют затвор и потечет вода.

Верно, для посторонних людей все это так, возможно, и есть — ничего удивительного, а для строителей…

Они волновались, ждали этого победного дня. И когда стали открывать затвор и вода сначала робко, а потом все уверенней и уверенней, набирая силу, пошла по ложу оросителя, строители шли рядом с нею, словно бы почетный эскорт. С волнением наблюдали, как она заполняла рисовые чеки. Заполняла и становилась огромными, тихими зеркалами.

Строители с тех пор частенько ходили по вечерам посидеть над бегучей водой, полюбоваться зеркалами рисовых полей. А однажды в табор прибежал запыхавшийся Курочкин и сообщил:

— Уже!.. Растет! Взошел, выглядывает из воды!..

И все ребята ходили смотреть, как рос чудесный рис. Срывали колосочки и подолгу мяли их в руках.