Евгений Карпов - Повести. Рассказы

Бормотов остановился:

— А я думаю иначе. Для начала сотри пыль с доски соревнования, с себя пыль стряхни. Вы же соревнуетесь с мастерами — вот и поезжай к ним, бери их за бока, пусть, согласно условиям соцсоревнования, помогают, приезжают и учат молодежь. Позови Серяка, Калашникова или Падалку. Да любому только слово скажи — я будет тут. Хоть и старики, а на подъем легкие. За честь сочтут поделиться опытом. Но сначала наведи порядок в вагончике, а то будет стыдно. Они не любят, когда люди спустя рукава живут.

У машины Георгий Федорович добавил:

— Сегодня же засучивай рукава. Будь здоров и не забывай, что ты примером должен служить своим машинистам, ты им голова, а не хвост. И бриться надо каждый день, а если для воспитания характера — два раза в день. Очень помогает…

От склонов Ставропольского нагорья и почти до самых Минеральных Вод тянется просторный лог. По этому логу зимой и летом, словно по сквозной трубе, гуляют ветры, а на горе, под которой стоит гидростанция, они бывают ураганными. Воют, свистят. Поэтому и прозвали гору Свистухой, а по горе назвали и гидростанцию, построенную в сорок восьмом году.

— Красивое название, — сказал я, — образное и точное. У народа всегда так, уж если припечатает названьице — на века.

— Верно. Народ любит строгость и точность во всем… Иван Владимирович, подруливай прямо к диспетчерской.

Человека, к которому приехал по делу Георгий Федорович, не оказалось на месте. Сказали, скоро должен быть.

Мы сидели в диспетчерской у окна.

Георгий Федорович снял велюровую шляпу с узкими полями, положил на стол, пригладил ладонями волосы. Без шляпы он стал как бы внушительнее. Широкие брови, глаза, массивный нос, подбородок и плечи — все стало крупнее, рельефнее.

— Насколько я понимаю, мы не торопимся?

— Нет. А что?

— Да так. Спросить хотел… На строительстве канала имени Москвы вы проработали года два?

— Почти два. Потом призвали в армию.

— И вы больше не встречались со своими товарищами по Плавстрою, по каналу?

— Встречался, и не однажды… А совсем недавно произошел такой случай. Сижу я дома вечером с внучками — вдруг звонок из Минеральных Вод. «Здравствуй, Жора. Это я, Борис». И, вы знаете, будто не было тридцати с лишним лет, будто вчера мы расстались с ним. Говорит, самолетом из Ташкента лечу на Украину, на побывку к родне. Надо бы увидеться. Еще бы, как же не надо! Обязательно! Я в машину и подался в Минеральные Воды. Прикатил — и к справочному бюро, где условились встретиться… Подошел, а там человек пятнадцать стоит. Начал я искать Бориса, очередь перебирать. Не тот, не тот. Вот он — Борис. По глазам узнал. Только по одним глазам, а в остальном — располнел, поседел, состарился. Верно говорят: по друзьям о себе судим. Ох, как же жалко стало самого себя, когда увидел Бориса: вон, оказывается, каким я стал, как постарел. А вроде бы только вчера и расстались с ним, вроде бы и не жил я еще по-настоящему, и все еще впереди, все радости. А получается — о-хо-хо… Пошли мы с ним в ресторан. Пообедали, поговорили. Начало было какое-то грустное, оттого что увидели себя старыми. А потом — ничего. Вспомнили мы и клятву, и кумачовые рубахи. Всех ребят вспомнили и, конечно, кухарку нашу, Марусю. И знаете, легко вспоминалось. Перед нами за окном было летное поле. То и дело садились, взлетали современнейшие самолеты, а мы говорили о первых экскаваторах, о тракторишках, о быках, на которых возили из станицы горючее. А самолеты взлетали. Мне даже почудилось, будто эти серебристые птицы — из другого мира… Хорошо поговорили. Оказывается, Борис, то есть Антон Андреевич Котенко, где только не работал. Был механиком, начальником участка, возглавлял передвижную механизированную колонну. А сейчас в Узбекистане — начальник автотранспортной конторы, продолжает свое дело строителя, механизатора… Когда встретились, было грустно, но еще грустнее было расставаться. Будто встретил я свою молодость на минуточку и надо прощаться с нею.

— Кроме Котенко, встречались и с другими товарищами? — спросил я задумавшегося Георгия Федоровича.

— Да! Конечно! Это еще до войны было, когда демобилизовался я из армии. Приехал в Москву, в свой экскаваторный трест. Шагаю по длинному коридору. В шинели, фуражке, в ботинках с обмотками, а мне навстречу — Браун. «Здоров, — говорит, — орел!» — «Здравствуйте». — «Откуда и куда», — спрашивает. — «Из армии, к вам, — говорю, — в экскаваторный». — «Молодец! Пойдем ко мне. Дело есть. Большое дело». Заводит к себе в кабинет. На дверях написано: «Главный инженер Всесоюзного экскаваторного треста». Вон куда махнул! Правда, я всегда считал его талантливым механиком, хорошим организатором, но как-то не ожидал, что так высоко взлетит. Обрадовался я его удаче, поздравил с высокой должностью, а он махнул рукой: «Должность — это призрак, за которым многие слишком усердно гоняются, слишком много сил на это расходуют, а когда поймают, разочаровываются, потому что главное — дело, а должность — только инструмент». Да, вот так он говорил, любил пофилософствовать… Поговорили мы с ним, вспомнили Кубань, техникум, а потом Браун и сказал мне: есть срочное правительственное задание — утихомирить речку Раздан, в Армении. Эта горная речка впадает в Аракс, что на государственной границе. Чистая беда с этими речками, сколько они горя людям приносили! Затапливали плодородную Араратскую долину, смывали поля, селения. Неистовые речки. «Утихомирим их, и не только своим крестьянам, а за границей беднякам поможем. Так что — интернациональная задача».

Наши гидротехники разработали проект укреплений, а строителям предстояло их возвести и, конечно, чем быстрее, тем лучше. По расчетам инженеров работы там на два года, но если хорошенько подналечь, взяться за дело творчески, можно сделать и за полтора… Рассказал обо всем этом Юрий Павлович, познакомил меня с чертежами будущих сооружений, а потом повел к управляющему трестом. Привел и говорит: «Вот к нам приехал Георгий Федорович Бормотов, мой ученик и соратник по Плавстрою. Это будет отличный механик для первого участка на Раздане». Я так и присел от неожиданности, сильно оробел, а потом решил, сколько ж можно робеть, ведь меня и в техникуме учили на механика, и опыт работы на машинах есть. Правильно говорит Юрий Павлович, пора уже на самостоятельную работу. И знаете, подумал так и почувствовал себя на ногах-то покрепче. Расправил плечи, вытянулся по-военному, взял даже под козырек. Когда вышли в коридор, Юрий Павлович сунул мне руку и сказал: «Поздравляю с новым назначением… А чего так побледнел? Я думал, ты не сомлеешь. Вот уж не знал тебя робким. Ни к чему это строителю, честное слово».