Евгений Карпов - Повести. Рассказы

Может случиться и так, объясняла мне Валентина Георгиевна, что системы орошения с машинами «Фрегат» и «Волжанка» очень скоро устареют. Чем быстрее они устареют, тем лучше. Ведь это свидетельство нашего быстрого движения вперед. Но почему нельзя сразу строить более современные, автоматизированные системы?

По двум причинам.

Первая. У нас сейчас нет в достаточном количестве необходимых материалов, оборудования, машин, автоматических установок. Ждать, пока наша промышленность наладит их выпуск? Топтаться на месте и наблюдать, как уходит вода горных рек в моря, а в то же время гибнут от жажды поля? Нет. Человек всегда идет сам навстречу цели, а не ждет, пока она пожалует к нему в дом и склонится перед его гением.

Вторая причина. Обратимся к сравнению. Построить современные реактивные лайнеры сложно, но еще сложнее создать целый флот из этих лайнеров, построить сеть аэропортов, системы технического и навигационного обслуживания, вырастить целую армию опытных летчиков, инженеров, высококультурных специалистов. И, конечно, к нашему сегодняшнему аэрофлоту мы не смогли бы прийти по вашему методу — напрямик, прыжками.

Когда сказала Валентина Георгиевна эти последние слова, я усмехнулся:

— Вот так сравнение: аэрофлот и мелиорация!

— Вы правы, сравнение, должно быть, неудачное, но…

В ее больших глазах при этих словах я уловил тень усмешки. Именно — тень, слабый намек.

— …Но я думаю, что и для авиации, и для сельского хозяйства нужны люди высокой общей культуры. Пока в сельском хозяйстве, а значит и в мелиорации, не будут работать люди высокой культуры, до тех пор у нас будут неурожаи и другие беды.

Я почувствовал себя загнанным в угол, но сдаваться не хотелось, и, честно говоря, не знаю, как я возражал бы Вале, куда зашел бы наш спор, если бы Ольга Софроновна не позвала нас обедать.

Мы с аппетитом ели великолепный украинский борщ, приготовленный Ольгой Софроновной, зажаренную, шафранной желтизны и нежности, курицу.

После обеда Валентина Георгиевна сразу же ушла, собрав со стола чертежи: спешила на работу.

Ольга Софроновна отправила детей в спальню, там они удивительно быстро затихли, уснули. А мы с ней вдвоем вышли в беседку и разговорились.

Рассказывала Ольга Софроновна о своей юности, о себе, но так, словно бы о ком-то другом, словно отстраняясь от самой себя. Очевидно, время имеет свойство делать события объективными, существующими вне нас, вне нашего субъективного ощущения.

Рассказывала Ольга Софроновна…

Перед нею, девушкой, когда окончила среднюю школу, легло сразу несколько дорог — одна заманчивее другой.

В селе Великокняжеском, как тогда назывался нынешний районный центр Кочубеевское, проходил смотр художественной самодеятельности. Ольга читала стихи, играла в спектакле, пела в хоре. На смотре ее заметили, поправилась она членам жюри. Ее пригласили в кабинет директора районного Дома культуры.

Седой человек в пенсне, с черной бабочкой на белой сорочке сказал девушке:

— Мы находим, что вы — одаренная натура. Вы можете стать отличной актрисой. Если хотите, дадим вам рекомендации в московское театральное училище. У вас будет стипендия, хорошее общежитие и, разумеется, очень хорошие учителя. Пожалуйста, подумайте, посоветуйтесь. Мы подождем до завтра. Повторяю — рекомендуем принять наш совет. Вас ждет Москва, театр…

Бежала Ольга домой, не чувствуя под собой земли: какая девчонка не хочет стать знаменитой актрисой?

Отец же мечтал, чтобы дочь стала инженером. Она поедет в Москву или в Киев, но в строительный институт. Быть артисткой, конечно, хорошо, говорил он, но не серьезно. Земля еще не настолько благоустроена, чтобы этим заниматься.

Трудно сказать, каким образом, но отцу удалось отговорить свою дочь идти в актрисы. Возможно, это произошло потому, что в то самое время строительство Невинномысского канала было объявлено народной стройкой, в крае только и было разговоров, что о невиданном строительстве, о нем писали в газетах, говорили по радио, строителей даже снимали на кинопленку. От головного сооружения на Кубани до села Надзорного разворачивались работы. По железной дороге прибывали экскаваторы, автомобили, тракторы. Съезжались и селились вдоль трассы капала тысячи людей. Между Надзорным и Свистухой у дороги на Ставрополь построили столовую, открыли ларек, на котором красовалась огромная вывеска: «Раки». Тут же по вечерам играл духовой оркестр, показывали звуковое кино, на танцплощадке проигрывали модные танго и фокстроты.

А вдоль трассы — лозунги, призывы на алых полотнищах — прямо в степи, из конца в конец! Они призывали строителей и колхозников к ударному труду, призывали поскорее дать голодным степям и плодородным землям «живую воду».

— Такое творилось, такое творилось, — вспоминает Ольга Софроновна, — такой энтузиазм был у всех, что и мне не хотелось никуда уезжать. Хотелось строить канал.

И она решила идти к строителям, к отцу, который работая начальником участка. Хотела поработать год-другой, своими глазами увидеть, как по каналу пойдет вода в степь, как придет вода в хутора и станицы.

Отец нашел намерения девушки глупыми, пусть поступает в институт. Ей пришлось выдержать трудную борьбу, чтобы добиться своего. Испытывала она отца его же твердостью, пробовала взять лаской, слезами. Неделю не разговаривала, встречались дома, словно чужие, даже не садились вместе за стол — мать кормила их порознь.

А тут еще девушки и парни из класса почти все решили идти работать на трассу. Это прибавило Ольге сил и уверенности.

Мать, конечно, была на стороне дочери, ей не хотелось отпускать ее в Москву, Киев или еще куда-нибудь.

— Пусть девочка немного подрастет, повзрослеет, а то ведь совсем дитя. Как можно пускать ее в чужой город одну? На неделю боязно, не то что на годы.

— Ах! Она маленькая! Ах! Она еще совсем девочка! — передразнивал Софрон Романович жену. — А идти работать в котлован — не маленькая? Землю копать вместе с мужиками — не маленькая?! Вот она — ваша женская логика.

— В котловане она все-таки будет под твоим присмотром. И жить-то она будет дома, у нас на глазах, а не бог знает где… У меня душа вся изболится. Как хочешь, отец, но если Оля уедет, следом за нею уеду и я.

Сдался Софрон Романович. Одолели его женщины. Такое случилось у него впервые.

Ольга поступила учетчицей в управление строительства. Каждое утро с восходом солнца должна была отправляться в котлован и регистрировать выходящих на работу колхозников, а потом подавать сводку, сколько людей прибыло в этот день на стройку с волами, лошадьми, сколько пришло пеших землекопов.

Трудненько было сначала подниматься в такую рань, но привыкла к этому быстро — вскакивала, умывалась, по совету мамы, холодной водой и, наскоро позавтракав, бежала в котлован. Именно бежала, ей всегда казалось, что она обязательно опоздает на работу и не переживет такого стыда. Прибегала и садилась на пригорке, ждала первую подводу…