Лариса Литвинова - Летят сквозь годы

— Да. Слесарем. А ты теперь инструктор? Ну и как, товарищ инструктор, получается?

— Получается. Первую группу выпустила. Всех приняли в летные школы.

Раздался звонок. Таня вспомнила о подруге и стала искать ее глазами.

— Ты кого ищешь? Ты не одна? — с тревогой спросил Виктор.

— Я с подругой. Куда же она запропастилась? Ага, вот она. Аня! — Таня подняла руку.

Аня Малахова пробралась к ним через толпу.

— Анечка, познакомься! Мой товарищ детства.

Ане понравилось крепкое рукопожатие Виктора, его мужественное лицо.

— Танюша, — сказал он, — я подожду вас после сеанса у выхода. Хорошо?

— Жди, — ответила Таня. — Нам ведь по дороге. Пойдем вместе.

— Красивый парень и, кажется, скромный, — сказала Аня, когда они уселись на свои места. — По-моему, он к тебе неравнодушен.

— Не знаю… — рассеянно ответила Таня.

Виктор ждал их на улице.

Вначале обсуждали фильм, потом говорили о полетах, о звездах. Шутили, смеялись. Незаметно дошли до дома, где жила Аня, распрощались с ней и, оставшись вдвоем, вдруг замолчали. Шли молча, не решаясь заговорить, неизвестно почему стесняясь друг друга. Неожиданно Таня поскользнулась, Виктор вовремя поддержал ее под руку. Девушка с бьющимся сердцем чего-то ждала. А Виктор не решался сказать то, что давно было у него на душе.

— Завтра будет хорошая погода, правда, Витя? — сказала Таня, чтобы нарушить молчание. — Мы идем в лыжный поход. У тебя ведь тоже завтра выходной день. Пойдем с нами. В лесу чудесно! Снег блестит на солнце. И мы несемся по этому снегу, словно в сказке.

— Со своими летчиками идешь? — нахмурившись, спросил Виктор.

— А ты что, боишься летчиков? Лес большой, всем места хватит.

Виктор ответил не сразу, только крепче прижал к себе ее руку. Потом резко повернулся к ней лицом:

— Таня, ты можешь смеяться… Но я должен сказать… Я давно собирался сказать…

— Да что случилось? Говори же! — Таня посмотрела ему в глаза. — Что ты хотел сказать?

— Я люблю тебя. Вот что я давно хотел сказать тебе… Теперь можешь смеяться…

— Витя, ты так смешно говоришь, что мне действительно хочется смеяться, — счастливая, проговорила Таня.

— Все эти месяцы я думал о тебе. Я очень боялся за тебя. Не потому, что ты летаешь, нет. Я боялся, что тебя какой-нибудь летчик увлечет… И я навек потеряю тебя. Я места себе не находил от одной этой мысли. А сегодня, когда увидел тебя, и вдруг одну, обрадовался, — значит, думаю, все в порядке.

— А вдруг ты ошибся? — решила подразнить его Таня.

— Если бы ты влюбилась, в кино пошла бы с ним.

— А может, он не знает, что я его люблю, и потому не приглашает? — улыбнулась Таня.

— Так не бывает.

Таня скрывала свое чувство к Виктору. Да и о любви его только догадывалась. Рассказать бы ему сейчас, как часто вспоминает она о нем! Но в нее словно бес вселился.

— Ты говоришь «люблю». Просто мы всегда с тобой были хорошими друзьями, вот ты и думаешь обо мне.

— Я так и знал. Зачем же ты зовешь меня на прогулку? Чтобы я увидел твоего дружка?

— А почему ты не хочешь его увидеть? Поедем — и увидишь!

Таня имела в виду, что вот там, в лесу, а не на людной улице, Виктор поймет, что именно он и есть ее друг.

Но Виктор понял ее слова в буквальном смысле.

— Нет, спасибо. Я никуда не поеду. Не буду мешать тебе.

— Витя, ну что ты придумал? Да никого у меня нет. Никого я не люблю… Я же пошутила. Хороших друзей много, а любить — никого не люблю. А завтра у нас лыжная тренировка. К соревнованиям готовимся. Неужели ты не понимаешь? Пошли лучше домой, поздно уже.

Лишь у самого дома Виктор глухим, сдавленным голосом сказал:

— Мне за тобой не угнаться. Ты летаешь, а я ползаю. Забудь, пожалуйста, все, о чем я говорил. Может, ты и права, может, это не любовь, а детские грезы. Я не буду мешать тебе.

— Чудак ты, Витька! При чем тут «летаешь», «ползаю»? Друг называется… Да ну тебя! Ничего ты до сих пор не понял.

Таня побежала по лестнице, доставая из кармана ключ. Виктор шел сзади.

— Если надумаешь пойти на лыжах, будь готов к девяти часам, — в темноту проговорила Таня и скрылась за дверью.

В ту ночь она долго не могла уснуть, ругала себя за несносный характер.

С детства, с той поры, когда Таня вместе с друзьями начала борьбу за свои пионерские идеалы, с той самой поры в душе девушки росло и крепло — становилось чертой характера, как и у всего ее поколения, — чувство ответственности за происходящее.

Зимой 1940 года международная обстановка обострилась. Прославленные летчики — ветераны обороны страны обратились к молодежи с призывом овладевать военной наукой.

В аэроклубе начальник собрал летно-технический состав и зачитал приказ. В нем говорилось, что создается ВАШПО — военная авиационная школа первоначального обучения и что на работу в нее предлагается направить лучших инструкторов.

Таня шепнула подруге:

— Аня, давай попросимся. Может, и нас возьмут.

— Вряд ли, женщин в военные школы не принимают.

И все же девушки написали рапорт.

Вскоре их вызвал к себе начальник ВАШПО майор Поцейко. Рассказал об условиях:

— Летать придется очень много. Жить — на казарменном положении, в палатках, прямо на аэродроме. В Москву не ездить, дома не бывать. Выдержите ли вы, девушки, такой режим? Я ведь знаю, сам был молодым, захочется вечером сходить на танцы или в кино. Захочется пойти погулять. А тут нужно или дежурить по части, или на полетах быть. Ведь у нас и ночные полеты будут. Это нужно теперь решать. Потом, когда не понравится, поздно будет. Придется подчиняться воинской дисциплине.

— Товарищ майор, меня не пугают трудности, я к ним готова, — заговорила Таня. — Чем больше придется летать, тем лучше. Я люблю летать. А казарменное положение… Прошлым летом мы тоже ни разу в Москву не ездили и на танцы не ходили. И вот видите, живы остались. Дома тоже привыкли к тому, что почти совсем меня не видят. Прошу, зачислите меня в школу. С работой справлюсь.

Аня присоединилась к подруге.

— Решаю вопрос в вашу пользу, — заключил майор.

На следующий день девушки прибыли на аэродром с вещами.

В мае летно-технический состав школы принял воинскую присягу. Инструкторам-летчикам присваивалось звание «сержант».

Таня думала: «Сержант Макарова, ты теперь полноправный защитник Родины. Родина подняла тебя высоко в небо, дала великую силу. Теперь твой долг — Родину защищать».

В первый набор курсантов попало много авиационных специалистов — техников, мотористов, прибористов, тех, кто изъявил желание освоить летное дело. В группе инструктора Макаровой — двенадцать курсантов. Некоторые старше своего инструктора, неплохо разбирающиеся в авиации люди. В отношениях с ними — особая сложность. Иной не прочь подшутить или поухаживать за молодой, веселой, красивой девушкой. И она должна была заставить не юношей, как в аэроклубе, а взрослых мужчин подчиняться ей беспрекословно.