Кирилл Фролов - Святые и пророки Белой Руси

В связи с уничтожением Батурина и «резней» гражданского населения без разности пола и возраста, французские и голландские газетыне жалели слов, расказывая об ужасных царских репрессиях под выразительными заголовками: «Ужасная резня», «Осквернение Украины», «Целая Украина купается в крови», «Женщины и дети на острии сабель» (460, с. 73). «Все жители Батурина без учета на возраст и пол вырезаны, так требуют нечеловеческие обычаи московитов», — писала одна из газет (там же) [159] Дмитро Наливайко. Глазами Запада: Рецепцш Украши в Захщнш Сврош XI–XVIII ст. КШВ. «Основи», 1998. http://litopys.org.ua/ ochyma/ochb ibl.htm .

Во французских газетах Gazette de France, Paris Gazette, Mercure Historique et Politique, Lettres Historique, La Chef du Cabinet и других на первой странице виднелись такие заголовки как «страшная резня», «руина Украины», «убийство женщин и детей мечом», «все жители Батурина без разности пола и возраста уничтожены», «так поступают бесчеловечные Москвины», «вся Украина в крови, Меншиков показал ужас московского варварства».

После битвы при Полтаве «Газет де Франс» за 29 сентября 1709 г., пишет: «страшный царь, жаждущий крови на Украине».

Но такие зверства, выписанные из французских газет, вступают в явное противоречие с поведением местного населения, которое активно участвует в истреблении «кротких путешественников»-шведов, а не «москалей». Как писал Самовидец, «Тогожъ года Шведа вездѢ на квартирахъ малороссіяне били тайно и явно, а иныхъ жывыхъ къ государю отвозили».

Поэтому следующий момент, который обнажает нутро польского шляхтича у автора, — это откровенно выражаемая ненависть к русским, которая органично сочетается у него с высокомерным презрением и с такой же жгучей ненавистью к самому «малороссийскому народу». В свое время и Пушкин заметил, что у автора «сердце дворянина». Но ничего и здесь удивительного нет. Автор — ярый приверженец польского сарматизма. Согласно этой идеологии, народ — это шляхта. А простые крестьяне — это быдло.

Поэтому, чтобы доказать гуманность шведов и зверства русских, автор вынужден выставлять идиотами крестьянское население во время шведского нашествия: крестьяне полностью были на стороне Петра и оказывали героическое сопротивление шведам. В его изображении нет народа более глупого и дремучего, чем «малороссияне». Своих «приятелей, союзников и благодетелей», кротких путешественников, шведов они ненавидят с чисто дикарской непримиримостью и бесчеловечно истребляют по совершенно ничтожным причинам: во время русско-шведской войны «народ здешний уподоблялся… диким американцам или своенравным азиатцам», «Каждый Шведъ выученъ былъ отъ начальства своего говорить по-Руски сіи слова къ народу: ‘‘Не бойтесь! Мы ваши, а вы наши!’’ Но не смотря на то, народъ здѢшній уподоблялся тогда дикимъ Американцамъ, или своенравнымъ Азіятцамъ. Онъ, выходя изъ засѢкъ своихъ и убѢжищъ, удивлялся кротости Шведовъ, но за то, что они говорилимежду собою не по-Рускии нимало не крестились, почиталъ ихъ нехристями и невѢрными, а увидѢвши ихъ ядущихъпо пятницамъ молоко и мясо, счелъ и заключилъ безбожными бусурманами и убивалъ вездѢ, гдѢ только малыми партіями и по одиночкѢ найти могъ, а иногда забиралъ ихъ въ плѢнъ и представлялъ къ Государю» (стр.210). Т. е. не освобождали свою землю от захватчиков, а просто убивали добрых шведов, как не похожих на себя.

А русским, которые якобы их «презирают», «избивают», «угнетают», они оказывают всяческое содействие. Поэтому такое отношение автора к малорусскому народу — это ненависть шляхтича-поляка к простолюдинам-«хлопам», которые посмели участвовать в войне против оккупантов-шведов и против предателя Мазепы на стороне ненавистных польской шляхте москалей.

Но очевидцы пишут совсем по-иному о поведении шведов. Так, например, немец Бардилиутверждает, что временами отношение шведских войск к русскому населению было открыто враждебно: «…Подполковник Функ приказал в городке Терны убить тысячу вражескихКозаков, сам городок сжечь, чтобы вызвать у населения страх, так он поступил и в Недригайлове», — пишет Бардили. Сжигание сел и городков, умерщвление пленных Козаков, а то и местного населения вместо страха и смирения вызвало партизанское движение против шведов. Поэтому автор не испытывает удивления, что воззвание (манифест) Карла XII от 27 ноября 1708 г. к казакам, чтобы те переходили на шведскую сторону, не дало ожидаемых результатов. Это подтверждает в своих воспоминаниях и Г. Адлерфельт [160] Немец Бардили с 1703 г. был полевым капелланом вюртембергского принца Максимилиана Эмануэля, с 1708 г. — командира шведского полка драгун. Будучи капелланом, Бардили бывал в полевой квартире Карла XII и, как сам пишет в дневнике, «не одно слышал и видел». Бардили упоминает, что видел и Мазепу. Вернувшись домой, он получил должность профессора истории в коллегии в Штутгарте и умер 29 августа 1740 г. .

Поэтому автор впадает в явное противоречие, когда описывает жестокость русских войск, от которых население уходит под руку тех же русских бояр: «И сіи войска… руйновали свою невинную братію, Роменцевъ, прямо какъ неприятелей своихъ. Жилища ихъ были раззорены и сожжены, скотъ отогнатъ и розданъ по армии, какъ добычный, и все приведено въ запустѢние, а народы тамошние сильнѢйшие, пробѢгая сквозь руки своихъ гонителей, удалялись на рубежи Великоросійскіе, подъ протекцію великихъ тамошнихъ Бояръ, и оселили собою знатныя слободы: Юнаковку, Михайловку, и премногія другія, извѢстныя по нынѢ подъ названіемъ «Вольныхъ Черкасовъ»

Сведения об участии казаков в строительстве Петербурга, каналов и укреплений Шевченко взял в основном из «Истории русов», которую он знал в рукописи еще с конца 30-х годов и называл, вслед за А. Бодянским, «Летописью Конисского»: «Они осушали непроходимые болота и рыли каналы для прохода водных судов в Санкт-Петербург, город новопостроенный Государем на свое имя в самых Северных болотах, при устье реки Невы, который созидан весь почти на сваях и насыпи и был могилой многочисленного народа, погибшего от мокроты, тягости и стужи» [161] История русов. — М., 1846. — с. 224. .

13. Скрытая месть казачеству

Но, несмотря на великое уважение к казакам, автор не может удержаться от скрытой мести казачеству, когда описывает их жестокость по отношению к русинскому населению, которое бежало от них под защиту «жестоких» русских воевод на Слобожанщину, т. е. не поляки вынудили его уходить на территорию России: «ПослѢдній же ударъ надъ ними совершили единородные и единовѢрные ихъ братія, Козаки Малоросійскіе, ужасавшіеся дѢлъ рукъ своихъ».