Елена Вайцеховская - Москвины: «Лед для двоих»

Разговаривать с Москвиным о фигурном катании можно было бесконечно.

— В 1955-м я поехал на чемпионат мира в Вену, — вспоминал он. — Не выступать, а в качестве наблюдателя. Знакомый снабдил меня кинокамерой, показал, как нужно ее заряжать, и с этой камерой я поехал. Старался снимать как можно больше.

Этот фильм существует в моей домашней видеотеке до сих пор. Понятно, что пленка пересыхает, лопается, трескается, да и проекторов под такую пленку уже не выпускают, но пленки все в сохранности — около трехсот больших дисков.

Я снимал потом все соревнования, на которых приходилось бывать. С 1955-го и до самого конца 60-х. В Москве существовали специальные мастерские, где обрабатывали кинопленки, мне проявляли все, что удалось отснять, разрезали, убирали лишние кадры, стыковали, потом все перематывалось на кассету…

Нередко я делал все это сам — у меня дома даже был специальный монтажный стол.

Мы часто собирались вместе со спортсменами, смотрели эти фильмы, разбирали увиденное. Придумывали даже новые элементы, причем очень интересным образом: брали пленку и прокручивали ее задом наперед.

Интересная история была связана с одним из тодесов Белоусовой и Протопопова. Раньше ведь существовал только один вид тодеса — «назад-наружу». Как-то на одной из тренировок Милу раскрутило в этом элементе слишком сильно, она подставила на лед правую ногу и несколько мгновений стояла на внутреннем ребре. Я случайно это заметил и ухватился мертвой хваткой: мол, давай-ка еще раз — все то же самое, только уже сознательно.

Мила и сделала. С первой же попытки проехала на внутреннем ребре половину круга. Вот так из нечаянной ошибки родился совершенно новый элемент. Тодес «назад-внутрь», или, как его впоследствии стали называть, «Спираль смерти».

Тодесы вперед — другая история. Их первыми начали делать Тамара с Лешей Мишиным. Когда они выучили тодес «вперед-внутрь» мы назвали новый элемент «Цветок»: Тамара в нем очень изящно держала ногу. Тем более тогда было принято давать элементам красивые и даже поэтические названия.

Мила и Олег, естественно, все это видели, кое-что перенимали. Мы хоть уже и не работали вместе, но продолжали кататься на одном льду. Никто ни от кого ничего не скрывал. Это потом Протопопов потребовал, чтобы все окна на нижнем ярусе «Юбилейного» были завешены непрозрачной тканью, чтобы посторонние не подсматривали за тем, как они с Милой катаются.

Кстати, нечто подобное пытался воспроизвести Леша Мишин. Когда из его группы ушел Леша Ягудин и остался только Женя Плющенко, Мишин попросил заклеить бумагой окна тех комнат на втором этаже, которые выходят на лед. Мол, кто-то постоянно подсматривает за тренировками, снимает и выкладывает ролики в интернет.

— Мишин, помню, часто высказывал недовольство тем, что другие тренеры и спортсмены заимствуют все его наработки.

— Конечно, бывает обидно, когда придуманные тобой элементы тиражируют другие. Тамара, например, в свое время первой сделала на льду вращение в вертикальном шпагате. Причем сделала за двадцать лет до того, как в фигурном катании это вращение показала швейцарка Дениз Бильман, после чего элемент и был назван ее именем — «Бильман». Нам ведь в те годы и в голову не приходило ничего фиксировать.

Фотографии этого элемента в исполнении Тамары имелись, но только и всего. К тому же Дениз Бильман почти сразу после своего появления стала чемпионкой мира. Понятно, что к ее катанию было приковано всеобщее внимание. А кем по сравнению с ней была одиночница Тамара Братусь? Никем. Ее и не помнил никто.

— Артур Дмитриев сказал мне как-то, что очень жалеет, что не записывал за вами все, что вы придумывали на тренировках.

— Я ведь придумывал постоянно. Те же шаги. Причем делал это не ради самих шагов, а для того, чтобы дополнительно развивать механику и автоматику движений на льду. И, соответственно, совершенствовать катание в целом. Шаги в фигурном катании — это своего рода экзерсисы, тренировка владения коньком. Ведь любое самое высокое мастерство основано на умении хорошо делать элементарные вещи. Это — закон.

Очень часто, обучая того или иного спортсмена какой-то комбинации, я говорил: «А теперь — все то же самое, но с другой ноги и в другую сторону». Львиная доля времени при этом у многих уходит на то, чтобы сообразить, куда какую ногу ставить и на каком ребре ехать.

— А новые поддержки вам придумывать приходилось?

— Все поддержки, которые существуют сейчас, так или иначе сделаны с моим участием. Мы ведь вышли на мировую арену в парном катании когда из поддержек делалось только «лассо» и так называемая «свечка», когда партнер держит партнершу за бедро. Правила того времени предписывали исполнять поддержки так, чтобы они представляли собой единое плавное движение. Сначала вверх, потом вниз. Это сейчас, подняв партнершу вверх, партнер ходит с ней по льду. Тогда подобное просто запрещалось.

И правильно, кстати. Самое сложное в поддержке — это поднять и опустить. Все остальное — сущая ерунда.

Во время беседы у Москвина вдруг зазвонил телефон. Услышав голос в трубке, Игорь Борисович расплылся в улыбке.

— Юко, здравствуй! Ты все переживаешь, что я огорчил тебя своим напоминанием, что на тулупе нужно идти вперед? Я корю себя за то, что слишком часто напоминал тебе об этом. Но ты не забывай. Иначе хорошего выезда у тебя не будет.

Дождавшись, когда тренер закончит разговор, я спросила:

— Скучаете по серьезной работе?

— Дело не в этом, — вздохнул Москвин. — Я работаю сейчас с довольно маленькими детьми. Одной девочке 13 лет, она не очень хорошо учится в школе и маме хочется, чтобы девочка поступила в институт физкультуры. Для этого нужен спортивный разряд. Но дело в том, что девочка с самого начала была научена плохо. Не понимает движений, не может воспроизвести. Переучивать — это как сеять на паханной-перепаханной земле. Никогда нет уверенности, что вырастет что-то достойное. Работать, ни к чему не стремясь, только для того, чтобы получать деньги, я не приучен. А родители думают, что я — волшебник. Тим-тим-тирибум! Выдернул волосок из бороды, и человек, который за семь-восемь лет ничему не научился, стал чемпионом.

Я прекрасно понимаю Тамару. Может быть, она внутренне и соглашается с моим мнением, когда речь идет о фигурном катании, но никогда не показывает этого. Мне любит повторять: «Ты смотришь очень узко». В свое время я говорил, например, что хорошо бы в параллельном прыжке поставить фигуристов поближе друг к другу. Но Тамара руководствуется тем, что за большое расстояние между партнерами судьи оценку не снижают. Значит, не стоит тратить на это время.