Елена Вайцеховская - Москвины: «Лед для двоих»

— Вы сделали все, что умеете, или просто не рискнули включить в произвольную программу более сложные элементы? — спросила я фигуристов после выступления.

— Мы сделали все, что умеем на этой неделе, — очень серьезно и на хорошем русском языке ответила мне Юко. — На следующей неделе будем уметь больше.

До выступления в Лужниках было принято считать, что Кавагути и Смирнов — пара с весьма лимитированной международной перспективой. Дело было даже не во внешности. Смешанная национальная принадлежность позволяет спортсменам выступать на любых соревнованиях вплоть до чемпионатов мира, но не на Олимпийских играх. То, что Юко может захотеть отказаться от японского подданства, никому не приходила в голову. Однако в Москве фигуристка заметила:

— В Японии действительно не разрешено иметь два паспорта. Но я намерена встретиться с премьер-министром страны и попросить его сделать для меня исключение. Я очень хочу выступить на Олимпийских играх.

Несколько дней спустя Кавагути сломала ногу…

Случилось это на приземлении с тройного выброса. Тренировка пары в тот день считалась облегченной, и выброс решено было попробовать в самом конце занятия. То ли сказалась несобранность спортсменки, то ли сыграл роль несчастный случай, но впору было вспоминать фразу из знаменитого фильма: «Упал, очнулся, — гипс».

Два месяца спустя фигуристы снова появились на льду. На ничего не значащих соревнованиях в Твери. От Москвиной я с удивлением узнала, что первый прокат после травмы уже имел место несколькими днями раньше.

— Я устроила ребятам прокат короткой программы в рамках юниорского турнира памяти Станислава Жука, — сообщила Москвина. — Обратилась к организаторам, и они разрешили моей паре выступить сразу после окончания соревнований — перед церемонией награждения. Этот турнир проводился на новом катке, на жестком льду и я, признаться, очень довольна тем, что мои ребята сумели мгновенно, без тренировок, приспособиться и к меньшему размеру катка, и к непривычной для себя жесткости. Они сделали тройной тулуп, тройной выброс «сальхов» — причем все это — с приземлением на сломанную ногу. То есть, психологический барьер нам тоже удалось успешно преодолеть. Была лишь одна помарка — в параллельном вращении, но это объяснимо: Юко и Александр не так долго катаются вместе.

Скажу вам больше: мы не планировали приезжать в Тверь. Но раз уж руководство российской федерации фигурного катания решило произвести замены в сборной команде, все-таки решили туда поехать и еще раз выступить с короткой программой. Чтобы показать, в каком состоянии мои спортсмены сейчас находятся. У тех, кто принимает решение, должны быть основания. Нельзя же претендовать на место в команде, предлагая «кота в мешке»? Значит моя задача, как тренера, сделать все, чтобы такие основания появились.

Все отдельные элементы произвольной программы Кавагути и Смирнов тоже выполняют в тренировках. Абсолютно все элементы — прыжки, выбросы, поддержки, подкрутки — идут, как я уже сказала, с приземлением на травмированную ногу. Другое дело, что мне не хотелось бы форсировать подготовку. Перелом-то был совершенно конкретный. После таких травм люди восстанавливаются по шесть месяцев. К тому же я не сторонник того, чтобы демонстрировать широкой публике «сырую» программу. Но уверена, что уже в середине марта мы будем в состоянии показать на достойном уровне обе композиции.

На чемпионате мира в Токио дебютанты сборной заняли девятое место. А после исполнения короткой программы и вовсе шли четвертыми.

В конце 2007 года я узнала, что с Кавагути и Смирновым стали работать дизайнер по костюмам и стилист.

— Я еще год назад понимала, что над внешним видом пары нужно серьезно работать, — объяснила Москвина. — Просто до этого не доходили руки. А в этом сезоне уже хотелось добиться некой законченности облика. В прошлом году первостепенной задачей было научить ребят кататься вместе, по-возможности поднимая уровень сложности их выступлений. Дополнительно к этому Юко пришлось бороться с травмой.

В этом сезоне все несколько иначе. Можно уже говорить о совершенствовании, о дальнейшем развитии.

В собственных силах я не была уверена по той причине, что сама много лет ношу короткую стрижку. И вряд ли бы сумела сделать прическу из более длинных волос так, чтобы это выглядело и стильно, и современно, и шло Юко, и сочеталось с соревновательными костюмами. Поэтому и доверила это работу специалисту. Заодно он поработал и с Сашей.

— Вы не слишком торопитесь наполнить программу своих спортсменов чрезмерной сложностью, — рискнула спросить я. Москвина пожала плечами:

— Этим путем, если вспомнить, всегда шли все советские пары, начиная с Родниной. В том числе и я сама. Это касалось всех моих спортсменов: Валовой-Васильева, Бечке-Петрова, Мишкутенок-Дмитриева, Казаковой-Дмитриева, Бережной-Сихарулидзе. Отсутствие опыта соревновательной борьбы, отсутствие позиций в мировом фигурном катании, отсутствие узнаваемости, отсутствие артистического навыка катания в различных стилях у Кавагути и Смирнова все еще имеют место. Чем же им тогда выигрывать у других пар? Чистотой катания? Сейчас многие катаются чисто. И стоят по всем перечисленным позициям выше. А сидеть сзади не хочется…

Могу сказать одно: убрать из программы избыточную сложность очень легко. Насколько результативна тактика, которую мы выбрали, покажут соревнования. Прав тот тренер, чьи спортсмены побеждают, только и всего.

В самом начале олимпийского сезона, когда я специально приехала в Питер — написать о группе Москвиных и их первой паре, я невольно подслушала традиционно-ироничную пикировку между супругами:

— Помнишь, Тамара, канадскую пару, которая пыталась выиграть в Солт-Лейк-Сити? Он взял ее за руку, она на него посмотрела — и сердце замирает.

— Папочка, это называется chemistry. Этому учатся.

— Почему же ты сама не учишь?

— Потому что Юко и Саша катаются вместе всего четвертый год.

— Ну так ты не учишь, тем не менее. Надо же объяснять…

— Вот ты и объясни этой японке, что на партнера, как бы она к нему не относилась, надо смотреть, как… А она смотрит исподлобья. На всех. И на меня. И на тебя.

— Неправда, на меня она смотрит не так.

— Ну, если ты ее хорошо накормишь, тогда она улыбается…

Татьяна, сестра Москвиной, на плечи которой тоже легла необходимость заботиться о Кавагути, отнеслась к ней настороженно:

— Я же по образованию — физиолог, — говорила мне она. — Понимаю, что для того, чтобы работать, нужно правильно питаться. Но Юко ведь ни черта не ест! Только то, что ей из Японии присылают. Так же невозможно! Непонятно, что у этих японцев на уме!