Ангел Каралийчев - Наковальня или молот

Димитров продолжал свою речь. Он рассказал слушателям о том, что представляет собой муниципалитет в городах и селах и во что хочет превратить его коммунистическая партия. Депутаты от буржуазных партий, приведших рабочий люд к полному обнищанию, с беспокойством слушали слова этого неукротимого человека. А он бил прямо в цель, без промаха.

Старичок, перед этим дремавший, сидел с опущенными веками, но мысль его лихорадочно работала: «В один прекрасный день этот Димитров поведет голытьбу на банки, и наши сейфы опустеют. Нужно отнять у Стамболийского бразды правления… Что это он несет?»

— …Расходы по содержанию муниципального аппарата должны лечь на плечи имущих классов. А трудящиеся массы нужно освободить от всяких налогов! — говорил Георгий Димитров.

«Погоди, как надену на тебя наручники и поведу в Дирекцию полиции, так увидишь, что значит облагать имущих налогами!» — думал Калинков, сверля его своими маленькими глазками.

— В Плевене, — обратился Димитров к сидящим на деревянных скамьях жителям столицы, — коммунистический совет решил обложить налогом всех состоятельных граждан. Тогда те потребовали референдума — чтобы народ высказался за или против. И стали раздавать подкупы. По триста левов давали тому, кто будет голосовать против коммунистов. Но народ нанес им сокрушительный удар. Имущий класс потерпел поражение.

Не забыл оратор и о новых квартирах, в которых обосновались вчерашние дельцы «черного рынка», поставщики армии, спекулянты.

— Софийским домовладельцам снятся кошмары: будто приходят большевики, отнимают у них дома, а их самих прогоняют куда-то к цыганам на окраину. А цыгане с окраины переезжают в центр города и поселяются в квартирах Петко Тодорова, Калинкова, господина Гешева.

По спине дремавшего старичка пробежали мурашки. Он вскочил, поправил очки:

— Нельзя ли заткнуть ему рот? Как он смеет угрожать, что приведет цыган в мой дом?

— Пока что мы не собираемся приступать к таким действиям, — прервал его Димитров. — От болгарской буржуазии мы требуем сейчас одного — чтобы она пошла на небольшую уступку. Но она, буржуазия, такая твердолобая, что без увесистой дубинки с ней не сладить. Депутат Петко Тодоров угрожает мне: вы, говорит, установите налог на имущество, доходы и капитал богатеев, но они убегут, переправятся туда, где нет коммун, махнут за границу. Ну и пусть! Такой поступок будет прекрасным доказательством их патриотизма.

— Пускай убираются к чертям! — крикнул грузчик, и глаза его засверкали.

— Полицейский, выведи из зала этого типа! — крикнул в свою очередь председательствующий, но никто не откликнулся на его приказание.

Папазов в недоумении взглянул на Калинкова. Тот нажал кнопку позади себя, но и на этот раз никто не показался в дверях.

— Слушая этих людей, глядя на их крокодиловы слезы, — продолжал Димитров, — можно подумать, что они вот-вот испустят дух. Их собственность лежит тяжелым бременем на их же плечах. Но, господа, коммунистическая партия готова помочь им, освободить их от тяжелого бремени собственности. Мы конфискуем их богатства, и у них больше не будет причины покидать свою родину. А завтра… мы им предложим засучить рукава и поработать.

И, повернувшись лицом к председательствующему, отчеканивая каждое слово, Димитров произнес:

— Предложим вам поработать. Все в нашей стране должны добывать себе кусок хлеба полезным трудом.

В зале наступило оживление, люди на скамейках зашептались, председательствующий опять нажал кнопку звонка.

— В казино, — властный голос Димитрова перекрыл общий шум, — собрались человек сто домовладельцев, чтобы протестовать. Против кого? Против депутатов-коммунистов. Почему? — в глазах его сверкнули молнии. — Потому что мы хотим взять деньги у богатых и вымостить улицы на окраинах, построить школы и больницы, потому что мы хотим выделить на строительство жилищ для бездомных 60 миллионов.

Грузчик захлопал в ладоши. Его примеру последовали остальные рабочие.

— Кто там хлопает? — возмутился толстошеий. — Где вы находитесь? Это вам не цирк!

— Вы хотите разорить тех, кто, благодаря честности и бережливости, сумел скопить немного денег. Вы проповедуете грабеж! — перебил оратора один из депутатов-банкиров и засмотрелся на крупный бриллиант, украшавший его золотой перстень.

Георгий Димитров не остался в долгу перед ним.

— Мы хотим положить конец сорокалетней практике, в результате которой горсть господ наживает состояние за счет муниципалитета, а все расходы взваливаются на плечи трудового народа.

— Вам будет приятно, если у вас отнимут часы? — ехидно спросил депутат с бриллиантовым перстнем на руке.

— Здесь речь идет не о моих часах и не о вашем золотом перстне. Я говорю о налогах на капитал, на доходы и на недвижимое имущество. Вот чего требует наша коммунистическая партия!

— Так его, товарищ Димитров! — одобрительно заметил грузчик.

— В партии коммунистов собрался всякий сброд, уголовники! — истерически взвизгнул Калинков.

— У нашей партии свыше сорока тысяч членов. В их среду могут проникнуть и подозрительные элементы. Но стоит нам обнаружить таковых, мы немедленно выбрасываем их из партии. А что делаете вы? Как увидите, что кто-то присвоил себе несколько миллионов, сразу признаете за ним большие способности и делаете его государственным деятелем.

В зале вспыхнул смех. Грузчик опять зааплодировал. Толстошеий побагровел. Председатель муниципалитета вскочил со своего места. Он решил одним ударом разделаться с Георгием Димитровым. Опять раздался его визгливый голос:

— Леса полны разбойничьих шаек, и их главари — все без исключения коммунисты! Вы засылаете их!

Но Димитров уничтожил его:

— Настоящие разбойники не в лесах, а в кабинетах, конторах, банках!

На скамейках одобрительно зашумели. Грузчик, всплеснув руками, расхохотался.

Папазов мрачно взглянул на председателя. Тот опустился в кресло, посидел с минуту, потом опять вскочил, замахал кулаками.

— Перестань же наконец! — крикнул ему депутат, которого избрали в муниципалитет официанты и повара столичных ресторанов. — Не желаем тебя слушать! Слово было предоставлено товарищу Димитрову!

— Я… я… не допущу, чтобы какой-то официант… — в бессильной злобе выкрикнул председатель и запнулся.

— Да, я официант, но у меня хватит ума как следует ответить такому председателю, как ты! — отпарировал депутат.

— Столь недалекому председателю! — добавил Мулетаров.

— Я… не нуждаюсь в советах того, кто подносит пиво и кому я давал чаевые!

Тут в спор вмешался Георгий Димитров:

— В том, что кто-то из наших товарищей — официант, нет ничего унизительного. Я горжусь, что в столичном муниципалитете есть официанты. И должен вам сказать, что, когда ваше место займет этот официант или другой вроде него, вся София будет гордиться, что у нее такой председатель!