Игорь Гарин - Непризнанные гении

Здесь надо иметь в виду, что значение Жерара де Нерваля далеко выходит за рамки французской литературы. Для русских читателей Нерваля открыли В. Я. Брюсов и П. П. Муратов. Его стихи переводили также В. Козовой, А. Ревич, А. Гелескул и др. В. Я. Брюсов первым познакомил российского читателя с Нервалем-поэтом, создав образцовые, не превзойденные по мастерству стихотворные переводы «Фантазии» и «Эпитафии», опубликованные в 1909 году в сборнике «Французские лирики XIX века». Отзвуки поэзии Нерваля можно найти в творчестве Анны Ахматовой и Осипа Мандельштама. Увы, первый сборник Жерара де Нерваля «Избранное», появившийся в России в 1984 году, спустя более столетия после смерти поэта, был весьма неудачным, и только следующая книга «Дочери огня» (1985) стала истинным открытием Нерваля в России.

В 2009 году в США широко отмечали двухсотлетие со дня рождения американского сказочника и песнопевца, национального поэта Эдгара Алана По, родоначальника символизма и нескольких новых литературных жанров, одного из первых профессиональных писателей страны, живших исключительно литературным трудом. Страна громко и празднично воздавала должное величайшему гению, не понятому и не оцененному на родине при жизни. Ведь жизнь Эдгара По была бесконечной трагедией, напоминающей дурной сон или сцены театра абсурда. У самого Эдгара По по этому поводу есть такие строки:

Жизнь и смерть автора, который дал миру «Ворона», «Улялюм» и «Колокола», всегда привлекала к себе внимание обилием загадок и тайн, количество которых, как мы увидим, только увеличивается со временем. Надо иметь в виду, что биография Эдгара По на долгие времена была деформирована недоброжелателями и даже последователями-символистами, превращена в неправдоподобный миф, в «легенду о По», чему во многом способствовала его яркая, болезненная и сотрясаемая трагическими страстями жизнь. Юджин Л. Дидье в книге «Культ По» (1902) подытожил итоги своих изысканий следующим образом:

«После долгого, основательного изучения жизни Эдгара А. По в течение 25 лет, я могу с уверенностью сказать о том, что этот человек не был ни «дьяволом», которым его рисуют ранние биографы, ни «святым», которым стараются представить его некоторые позднейшие исследователи. Он не был ни «злым гением», ни «падшим ангелом». Он был необыкновенным человеком уникального таланта — со всеми слабостями, которые зачастую присущи гениям. Щедро наделенный редким интеллектуальным даром, он был несчастной жертвой жизненных обстоятельств. Потерявший родителей в самом раннем возрасте, он был усыновлен человеком, который воспитал его в роскоши как своего наследника и баловня Фортуны. И вдруг в возрасте 20 лет По оказался выброшен на улицу без гроша в кармане. После этого началась долгая, безвыходная, бесконечная борьба за существование. Перо было его оружием, литература — ремеслом, бедность — судьбой, слава — компенсацией… Невозможно предсказать, перестанет ли фигура Эдгара По считаться культовой в мире литературы, поскольку его культ еще даже не достиг своего пика… В тот момент, когда я пишу эти строки, в мире появилось 17 новых изданий произведений По».

Эдгар По появился на свет в Бостоне 19-го января 1809 года, давшего миру целую гроздь знаменитостей (Линкольн, Гладстон, Элизабет Броунинг, Тэннисон, Шопен, Мендельсон, Дарвин, Гоголь). Он происходил из древнего ирландского рода. Его прадед по отцовской линии переселился в США, а дед отличился во время Войны за независимость. Последний дослужился до должности квартирмейстера армии, но семейное мифотворчество произвело его в «генералы». Об уважении к этому человеку свидетельствует красноречивый факт: знаменитый соратник Вашингтона генерал Лафайет, посетив могилу деда поэта в Балтиморе, патетически воскликнул: «Здесь покоится благородное сердце!»

Эдгар появился на свет в семье беспутного старшего сына «генерала» Дэвида По и английской красавицы актрисы Элизабеты Арнольд. В жилах Эдгара По слились богатые токи ирландской, шотландской, английской и американской крови, и, возможно, именно такой «коктейль» определил его характер и судьбу.

Скоропалительный брак родителей поэта нельзя назвать счастливым: бродячая жизнь провинциальных актеров с ее нищетой, малыми детьми, ранней смертью сначала отца, а вскоре и матери от болезни нищих — чахотки…

Мать и отец Эдгара играли в водевилях и фарсах. Даровитая мать была великолепной певицей и слыла первой красавицей театра. Эдгар любил мать и как-то сказал, что ни один граф никогда не был так горд своим графством, как он своим происхождением от женщины, посвятившей театру короткую карьеру своего гения и красоты. Поэт никогда не расставался с медальоном, в котором хранил лик матери.

Отец Эдгара Дэвид По не отличался ни особым талантом, ни здоровьем. Он умер то ли от чахотки, то ли от пьянства, оставив жену с тремя детьми — мал-мала меньше (младшая сестра Эдгара родилась после смерти отца). Семья влачила убогое существование, и матери приходилось выбиваться из последних сил, дабы как-то прокормиться. Они с Эдгаром были любимцами труппы, всемерно помогавшей овдовевшей матери продержаться в последние месяцы ее жизни. В декабре 1811 года она умирает от чахотки.

Став сиротой в двухлетнем возрасте, Эдгар по воле случая оказался на попечении семьи богатого и бездетного табачного коммерсанта из Ричмонда Джона Аллана и его жены Фрэнсис. Сохранился рассказ о посещении Алланами любимицы публики, умиравшей мистрис По, которую они нашли в нищенском помещении на соломенной постели. В доме не было ни денег, ни пищи, ни дров, всё имущество уже находилось в закладе, несчастную мать окружали полуодетые и полуголодные дети, а младший ребенок был в полном оцепенении, ибо старуха, за ним присматривавшая, дабы успокоить младенца, накормила его хлебом, смоченным в джине…

С раннего детства Эдгара всё интересовало, детская любознательность не знала границ, он был умен и всеяден не по годам. Эдгар рос живым и смышленым ребенком, так что Фрэнсис Аллан могла гордиться приемышем, рано проявившим разнообразные таланты и необыкновенную находчивость. Он тоже привязался к приемной матери и полюбил ее, но, неизменно принимая ее сторону в семейных спорах, что только усиливало растущее раздражение опекуна.