Игорь Гарин - Непризнанные гении

Вийон арестован 5 января 1463 года. «Баллада-восхваление Парижского суда», видимо, должна быть датирована тем же числом. «Баллада-обращение к тюремному сторожу Гарнье» тоже написана не позже. Самое позднее 8 января Вийон покидает Париж.

И тут история делает остановку.

Поэт столько рассказывал о смерти, что отнял у историков возможность рассказать о его собственной.

После последнего помилования 8 января 1463 года Вийон покинул Париж. Больше о нем никто ничего не слышал. Известно лишь, что в 1489 году, когда Пьер Леве издал первый сборник его стихов, Вийона уже не было в живых…

Немного о творчестве великого поэта Средневековья. «Баллада истин наизнанку» — язвительная сатира на современную Вийону поэзию, философия скептицизма, бунт поэта против Судьбы и Миропорядка как такового:

Поэзия Вийона предельно далека от нравоучений — он никогда не отказывал себе в удовольствии шокировать благонамеренность и добродетель. Однако его аморализм проповедника, каким он был в душе, простирался весьма недалеко.

Любовная лирика Вийона свидетельствует о том, что и в любви ему не везло, как и во всем остальном. Всю жизнь женщины его обманывали и слишком рано наступил день, когда он, тридцатилетний, всеми покинут и никому не нужен:

Впрочем, Вийон делит любовь на высокую и низкую: первая — у аристократов, вторая — у низов, к коим обычно он причисляет самого себя. У него есть песнь, прославляющая женщину, но написана она для прево Робера д’Эстувиля и предназначена для его подруги жизни:

«Нежный взор и лик прекрасный» промелькнет и в начале «Малого Завещания», однако поэт долго не выдерживает высокого штиля и законов куртуазии. Автор «Романа о Розе» никогда не употребил бы вийоновских выражений «девица с носом искривленным» или «развратное отродье»…

Если поэт — Свидетель эпохи, то свидетельства Вийона кардинально меняют наши представления о Средневековье как «темных веках», не знающих смеха, сомнений, богохульств, многообразных проявлений человечности. Отнюдь! Поэзия Средневековья, всех этих шатающихся по Европе вагантов-школяров, свидетельствует о необыкновенной полноте и изощренности жизни, о плаче и смехе, о бурлеске человеческого существования. Даже наиболее искушенные в поэзии романтики, например Арним и Брентано, считали очарование этой поэзии непреодолимым. Даже представления о загробном мире у Вийона предельно далеки от традиционных видений рая и ада: в небесной канцелярии есть свои пристрастия — здесь тоже делаются исключения, очеловечивающие страшные картины вечности, открывающиеся перед взором шалящего поэта:

Строки Вийона о Судьбе, вершащей свои смертельные дела при попустительстве Бога, далеки от теодицеи:

Чувствуется, что «крошащая» Судьба — служительница Всевышнего, и только страх быть отправленным за богохульство на костер удерживает Вийона сказать об этом прямым текстом.

Старость страшна продолжением жизни. Только страх ада спасает в старости от добровольного ухода, но не всегда…

Порой за внешней непритязательностью стиха поэт, точно размеряя слова и паузы, прячет глубокие раздумья о мире, человеческом существовании, культуре, собственном месте в ней, себе самом:

Собственно, поэт и есть та ось, вокруг которой вращается его вселенная, мир, который он видит, находится не столько вне, сколько внутри его. Свидетельские показания поэта — это показания о самом поэте, обращающем собственное сознание к миру, зеркало души — к панораме жизни.

Его взгляд на мир — почти всегда взгляд скептика, охальника, ёрника, равно высмеивающего мораль и аморальность, мудрость и глупость, знающего все — и ничего.