Игорь Гарин - Непризнанные гении

Спустя два года молодой человек вернулся в Лиссабон (1551), но здесь вновь сказался бурный и неконтролируемый нрав поэта: во время церковной церемонии в честь Тела Господня он легко ранил королевского стремянного Гонсалу Боржеша и оказался в тюрьме. Поэту было предъявлено двойное обвинение — в оскорблении величества и святотатстве, грозившее смертной казнью. Впрочем, ему повезло: выздоровевший царедворец великодушно простил обидчика, а король Жоан III после 9-месячного следствия в приказе о помиловании от 7 марта 1553 года предоставил Камоэнсу свободу, тем более что молодой дворянин уже три года назад завербовался для несения службы в Ост-Индии. Кстати, находясь во время следствия в тюрьме, Камоэнс изучил «Историю открытия и завоевания португальцами Индии» Фернана Лопеша де Каштанеды и позже использовал ее при создании главного произведения своей жизни.

В последующие годы Vita Nova Камоэнса полностью соответствовала канонам военной и колониальной службы: постоянные опасности, лишения, разъезды, полуголодное существование, игра со смертью, жизнь в ужасающих условиях временных поселений вплоть до землянок. Во время поездки в Индию Камоэнс сам прошел путь Васко да Гамы и героев своего главного произведения («Лузиады»). Два раза поэта ранили в сражениях, он лишился глаза, потерял боевых друзей, попал в неволю, а выйдя на свободу, искал утешения в ласках смуглокожих туземок. К нему самому полностью относятся строки, написанные поэтом в эпитафии другу по скитаниям:

В Индии поэт участвовал в нескольких сражениях, более года провел в Гоа, писал стихи, участвовал в путешествии в Мекку и в военной экспедиции вдоль Малабарского берега. Во время полной приключениями жизни в Индии поэт, сравнивая себя с Цезарем, писал в «Лузиадах», что «берется то за меч, то за перо». Предприняв торговое путешествие по Индийскому океану, Камоэнс заболел на Молукках тропической лихорадкой, чуть было не унесшей его в могилу. Его настроения этого периода передает написанная в Индии канцона-исповедь «Приди ко мне, мой верный секретарь…»:

В стихах этого периода доминируют экзистенциальные темы бездомности, «червя земного» и жизненного рока. Вряд ли судьба человека с даром, характером и мироощущением великого поэта могла сложиться иначе: будучи пришельцем из будущего, он имел совсем иные ценности и цели, чем большинство его современников.

В 1556-м Камоэнс получил должность в португальском Макао, но жестокая планида окончательно покинула его: вскоре его обвинили в проступках по службе, арестовали и направили для разбирательства то ли в тюрьму столицы Сиама, то ли в Гоа. По пути поэт попал в очередное приключение, едва не стоившее ему жизни: корабль вместо Чаупхраи вошел в широкое устье Меконга и сел там на мель. Чтобы спастись, Луису пришлось плыть на берег, держась за кусок дерева. Но даже в столь тяжелых обстоятельствах он спас единственную свою ценность — уже готовую рукопись «Лузиад». Но, как гласит одна из легенд, в морских волнах на его глазах утонула возлюбленная, прекрасная китаянка, с которой он жил в Макао и воспел под именем Динамене.

Добравшись до Гоа, Камоэнс потребовал суда и был оправдан. Радость оправдания омрачили два обстоятельства: по прибытии в Гоа он дважды угодил в тюрьму за просрочку долга ростовщику и по обвинению в растрате. Здесь же он получил известие о смерти возлюбленной; о силе и продолжительности горя свидетельствуют многочисленные скорбные стихотворения поэта. Дальнейшие странствия по пути на родину привели поэта в Софалу на восточном побережье Африки, где он провел еще два года, не имея средств и возможности добраться до дома.

Стоит ли после всего сказанного удивляться изменению тональности его поэзии, с которой он никогда не расставался, как и с оружием? Все приглушеннее в стихах Камоэнса звучат оптимистические и жизнелюбивые нотки и все чаще им на смену приходит мотив пронзительного трагизма человеческого существования, безжалостной судьбы, разрушающей жизнь человека и даже божественную гармонию мира.

По словам А. С. Пушкина, в сонетах и секстинах, написанных в годы изгнания на военных бивуаках, стихами «скорбну мысль Камоэнс облекал». Действительно, в своей поэзии он настойчиво искал ответы на извечные экзистенциальные проблемы человеческого бытия.