Игорь Гарин - Непризнанные гении

«Утренняя Заря в Восхождении» [60] Это наиболее известная книга Я. Бёме из огромного количества написанных им. При жизни была опубликована лишь одна его работа - «Путь к Христу», остальные ходили в «списках». — это не оформленное мистическое учение Тевтонского философа, но поток переживаний, рожденных сверхчувственным видением и побудивших автора к письму. Здесь мы видим плоды греческого «экстазиса», о котором Мартин Бубер писал:

«Такое переживание достигает полноты по ту сторону мирской суеты, свободное от всего. Оно не нуждается в пище, и яд не может повредить ему. Душа, которая возрастает в этом переживании, крепнет сама в себе, владеет самою собой, переживает саму себя — безгранично. Теперь она беспредельна потому, что полностью пожертвовала собой как вещью, принадлежащей миру, полностью погрузилась в свою глубину; ядро и кожура, солнце и глаз, пьющий и питье в одном»

В отличие от многих визионеров, достигавших просветления путем «молчания разума» (полного подавления сознания), видения Я. Бёме рождались естественным образом на лоне природы и в ясном состоянии ума. Да и проблемы, исследуемые им в процессе духовных прорывов, это проблемы познания, «истинного неба», незримого внешнему глазу.

Это вопрос о значении добра и зла как структурных компонентах сущего. Вопрос о бесконечном качественном различии между Богом и человеком — вопрос, который до Бёме волновал пророка Иеремию, Лютера, Кальвина, а после — Паскаля, Киркегора и Карла Барта.

Якоб Бёме был, если можно так выразиться, мистиком природы. Во втором его озарении схвачена суть этого понятия:

Взгляд Бёме привлекло отполированное оловянное блюдо, в котором отражалось солнце. Вдруг его охватило странное чувство — показалось, будто он проникает в самую суть природы и прозревает ее сокровеннейшую тайну. Пораженный, он, желая избавиться от столь самонадеянных мечтаний, вышел на луг. Видение не развеялось, а стало даже еще отчетливее. Травы и цветы заволновались под действием неведомых неугасимых сил. Укутывающая природу пелена материальности утончилась и приоткрыла дотоле скрытое под ней биение бескрайней жизни.

Это можно интерпретировать как ощущение того, что всё в мире исполнено значения. Свидетельствует К. Уилсон:

«По-разному можно истолковывать видение Бёме, но всё сойдется на одном: на ощущении, что всё в природе исполнено значения . Бёме говорит о «признаке» вещей, имея в виду их внутреннюю символическую сущность, как будто он случайно интуитивно прозрел сформулированное Дэвидом Фостером понятие о закодированной информации Вселенной, в которой всё живое является выражением жизненного интеллекта».

Человек в антропологии Я. Бёме — высшая точка эволюции жизни и сам являет собой процесс, он не завершен, но постоянно стремится к завершению. «Человек — это малый мир в большом и имеет в себе все качества большого мира…»

«Ты не должен думать, будто мой ветхий человек — живой святой или ангел. Нет, брат мой, он сидит вместе со всеми другими людьми в доме гнева и смерти, и он — постоянный враг Бога, он погружен в свои грехи и злобу, как и все люди, и он полон ошибок. Но ты должен, однако, знать, что он находится в смятенном стремлении к рождению, и он хотел бы избавиться от своих гнева и злобы и все же не может этого сделать. Ибо он как и весь дом мира сего, где постоянно борются между собой любовь и гнев и все время среди страха рождается новая плоть. И должно быть посему, если ты хочешь быть рожденным заново. Иначе же ни один человек не достигнет возрождения».

Обладая мощным пророческим чувством, Я. Бёме — совершенно в духе М. Экхарта, И. Таулера и Г. Сузо — видит собственный дар не в глубине научного познания, но в мистическом жаре, подражании Христу, внутреннем преображении. «Я получил от Бога мои дары» — означает: только внутри меня самого идет процесс рождения знания; от внутреннего душевного знания надлежит переходить к практическому душевному опыту.

Я. Бёме вдохновлялся своими экстазами и видел в себе человека, способного к духовному обучению других. Цель его книг, так и не получивших признания при его жизни, — не столько проинформировать читателей о своих видениях, сколько направить их на путь внутреннего развития. Новое рождение человека может наступить «после того как Утренняя Заря взойдет в душе». Цель каждого — пробудить Христа в собственной душе, пройти весь Его путь, ибо «всякое мудрование и искание воли Божией без обращения сердца — пустая вещь».

Еще в пору ученичества у сапожника Якоб получил первое «посвящение в царство Глубины» — встретился с незнакомцем с сияющими глазами, который, выведя его из мастерской на улицу, сказал: «Якоб, ныне ты мал, но ты изменишься и станешь большим человеком — мужем, которому будет дивиться мир…»

Хотя свое первое пророческое видение, вызванное блеском оловянного или цинкового блюда, Якоб Бёме пережил в 25-летнем возрасте, в нем всегда пылал скрытый огонь, о котором он сам писал: «…В течение значительного времени благодатный свет не являлся, во мне словно тлел сокрытый огонь, и не было ничего, кроме страха».

Я. Бёме ясно различал видения собственной души, то, что К. Г. Юнг позже назовет «самоосуществлением бессознательного», и реальность духовного мира, лежащую в основе просветления. Он писал о внутренних упражнениях как настоятельной потребности проникнуть в побуждения «моего природного человека». В «Утренней Заре» свой дар он именует «душой, обученной Богом», «корнем небесного рождения».

В своем главном преследователе и гонителе Грегоре Рихтере Я. Бёме видел лишь «молот Божий», помогающий росту «моей жемчужины» — мистического дара: «Его преследования растили мою жемчужину. Он сам извлек ее и открыл публике». Собственное «Второе Рождение» в качестве ясновидца он определил как процесс, идущий в глубинах души и полностью преобразующий человека.

Но когда человек здесь на земле бывает просвещен Духом Святым из родника Иисуса Христа, так что воспламеняются природные духи, знаменующие Отца, то такая радость восходит в сердце его во все жилы, что всё тело трепещет и душевный дух ликует, как если бы он был в Святой Троице; это разумеют единственно те, что были в числе гостей в оном месте.

К. Г. Юнг называл просветление «посвящением в царство Темного», «руководством Духом», дающим человеку возможность передать самый глубокий духовный опыт:

До тех пор пока религия не становится личным опытом души, ничего основательного не произошло. Также следует уяснить, что «mysterium magnum» не только имеет самостоятельное значение, но прежде всего существует в душе человека. Тот, кто знает это по собственному опыту, может быть высокоученым в теологии, но не иметь никакого представления о религии…