Ричард Холл - Всё летит к чертям. Автобиография. Part 2 [litres]

– Cause our love is like the wind, – подпевал я Дэвиду Боуи, не попадая в ноты, – and wild is the wind [50] Наша любовь как ветер, а ветер неистов ( англ. ). .

Песня закончилась, и оставшиеся пьяные гости дружно мне зааплодировали. Я посмотрел на Бекс. Она стояла посреди гостиной, полной дыма, в окружении пустых водочных бутылок, пивных банок и смятых упаковочных пакетов на полу, и по ее щекам текли слезы.

– Спасибо! – сказала она. – Ты прекрасно пел. Я никогда ни с кем не танцевала медленный танец вот так…

– Правда? – потянул я ее назад в спальню. – Я люблю медленные танцы. И собираю песни, под которые их можно танцевать. У меня есть даже записи Селин Дион [51] Селин Мари Клодетт Дион – известная канадская певица, автор песен, актриса, композитор. .

– Что? – она сморщила нос. – Селин Дион?!

– Ну да. – Я не смутился. – Пару лет назад мы с другом Фэнси устроили вечеринку и ставили на ней только медленные песни. Все напились, танцевали и обнимались. Представь себе – полная комната хипстеров, пьяно поющих вместе с Селин «My Heart Will Go On»!

Самые стойкие участники вечеринки допивали водку, а я взял Бекс за руку и повел ее в медленном танце.

Мы вернулись в постель и снова завернулись в покрывало. Солнце уже взошло и неуверенно освещало спальню сквозь занавески на окнах.

– А кроме песен Селин Дион какие медленные песни тебе нравятся? – спросила Бекс.

– «I Only Have Eyes for You» Flamingos, – без раздумий ответил я. – Лучшая романтическая медленная песня из когда-либо написанных!

Мы тихо ласкали друг друга. Бекс сказала:

– Поверить не могу, что занималась сексом с любителем Селин Дион.

Я засмеялся.

– Ладно, я соврал! Я все это придумал.

– Нет, не придумал.

– Нет, – сказал я. – Не придумал. Но ты слышала «My Heart Will Go On»? Она действительно хороша.

– Остановись!

– Ладно, ты права.

Я лежал, улыбаясь и прижимаясь к прекрасной Бекс. В другой комнате зазвучала «Golden Years».

– Можно тебе кое-что сказать? – спросил я.

– Давай, – сонно ответила она.

– Дэвид Боуи – мой сосед.

– Что?! – Бекс мгновенно проснулась.

– Недавно переехал, живет через улицу от меня. Мы подружимся.

Она прикоснулась к моему лицу, посмотрела в глаза и спросила:

– Кто ты?

Я слышал, как за дверью Дэвид Боуи поет: «Nothing’s going to touch you in these golden years» [52] «Ничто не побеспокоит тебя в эти золотые годы» ( англ. ). . Всем своим существом я желал, чтобы он оказался прав.

Ферман, мамин бойфренд, накурился травки прямо перед тем, как отвести меня на завтрак с блинчиками, организованный «Индейскими проводниками» в День труда.

Я вступил в ряды «Индейских проводников» год назад, в первом классе, вместе со всеми своими друзьями. Это была первая ступень к превращению в скаута, а все мы очень хотели стать скаутами.

Занятий в организации было немного. В мае мы участвовали в параде Дня памяти и раз в месяц собирались у кого-то из нас дома, ели спагетти и слушали рассказы чьего-нибудь папы о походах, установке палаток и завязывании узлов.

Сегодняшний завтрак с блинчиками должен был пройти в доме моего друга Джеффа. Его папа работал на Уолл-стрит, учился в школе Лиги плюща, играл в гольф и всячески старался выглядеть и вести себя так, будто на дворе 1952 год, а 60-х не было.

Ферман, новый мамин парень, считал, что 60-е годы так и не прошли. Он был ростом в шесть футов и два дюйма, гордился черными волосами длиной до середины спины и имел густую черную бороду. На завтрак с блинчиками у «Индейских проводников» он решил надеть кожаные штаны и жилет с бахромой, еле-еле прикрывающий голую волосатую грудь.

Я хотел, чтобы меня отвез дедушка. Он был на тридцать лет старше, чем папы моих друзей, но, как и почти все они, работал на Уолл-стрит и походил на чисто выбритого армейского полковника. Когда мама объявила, что меня отвезет Ферман, я ничего не сказал. Если она что-то решила, с ней не стоило спорить. Нам обоим было лучше, когда я делал то, что она хотела.

Ферман и мама накурились в спальне, а я в это время тихо играл на лестнице с игрушечными машинками. Когда взрослые были пьяны и обкурены, следовало соблюдать тишину, а взрослые постоянно были пьяны и обкурены.

За неделю до этого Ферман взял нас с мамой в поездку на лодке к одному из островов близ Лонг-Айленда. Он был членом коннектикутской банды байкеров под названием «Дубы Хартии», поэтому в лодке с нами плыла шумная компания здоровых бородатых дядек в кожаных одеждах. Когда мы высадились на остров, мне пришлось уйти от пьяных и крикливых взрослых. Целый час я бродил по округе и исследовал развалины старого дома посреди острова. Потом проголодался, заскучал и захотел домой.

– Когда мы поедем обратно? – спросил я Фермана.

– Парень, остынь, нам весело, – ответил тот, пьяно, по-волчьи, улыбаясь.

Я снова бродил по острову один и плакал, пока взрослые курили, пили дешевое пиво и крутили на портативном магнитофоне кассету James Gang.

Сегодня, после того как мама закончила курить, она надела на меня жилет с бахромой, точно такой, какой был у Фермана, и головную повязку с птичьими перьями.

– Другие дети не наряжаются, – недовольно сказал я.

– Но ты же Индейский проводник, – ответила мама и воткнула в мою повязку еще одно перо.

Ферман взял меня за руку и молча повел через задние дворы к дому Джеффа. Мы прошли мимо старой каменной стены времен американской революции, и здесь Ферман споткнулся и упал.

– О, черт возьми, мать вашу! – вскрикнул он, впечатавшись задом в грязь и сырые листья.

Я огляделся в надежде, что вокруг никого нет и никто не слышит, как он ругается. Ферман ощупал свой зад и снова выругался: на его кожаных штанах появилась небольшая дырка.

– На хер все! – яростно выкрикнул он.

Я смотрел на него, не зная, что делать с этим огромным злым взрослым.

– Ну, что ты уставился?! – рявкнул он на меня.

– Не знаю… – растерянно ответил я.

Когда взрослые были пьяны и обкурены, следовало соблюдать тишину, а взрослые постоянно были пьяны и обкурены.

Было начало сентября, и с утра у меня было хорошее настроение: через несколько дней мне исполнялось семь лет. Я надеялся, что на день рождения бабушка, дедушка и мама поведут меня в ресторан «На ферме старика Макдональда». Это было лучшее место в мире. Там подавали рутбир [53] Рутбир – безалкогольный газированный напиток, изготавливаемый из коры дерева сассафрас. Популярен в Северной Америке. в замороженных кружках, а пока твой заказ готовили, можно было пойти в контактный зоопарк и покормить кур зерном. Там даже был мини-гольф на девять лунок; мне очень хотелось перед обедом поиграть в него с дедушкой.

При том условии, что я доживу до дня рождения и Ферман не придушит меня прямо здесь, на заднем дворе, по дороге к дому Джеффа.