Максимилиан Саукке - Неизвестный Туполев

ОТВЕТ: Всех этих лиц, как участников организации я узнал лично в процессе проведения вредительских актов и во время получения вредительских установок от Туполева в моем присутствии. В частности, в 1937 г. у себя в кабинете Туполев дал установку Стоману и Чекалову на срыв полета Леваневского через Северный полюс. Ворогушин и Черемухин при мне получили от Туполева установку на вредительство по новому строительству ЦАГИ…

При таких же обстоятельствах мне стали известны как участники организации Сапрыкин, Незваль, Саукке и Озеров».

Для Берии не секрет, что еще свободные пока авиационные работники прекрасно осведомлены об участи своих друзей и товарищей. Он знает, им известно и то, что в любой момент и они могут оказаться за решеткой. Именно в этом и кроется высшее наслаждение для садиста: захочу — прихлопну, но когда — не скажу.

Кроме того, арестовывать всех сразу, скопом, нехорошо. Сотрудники, оставшись без дела, того и гляди перестанут «мышей ловить». Атак, когда постепенно «ликвидируешь врагов», то все при деле постоянно. Да и приемы разные по методике арестовывания сподручнее разрабатывать.

Кончался год, следовало подвести итоги «плодотворной работы» и НКВД. Вполне возможно, что чего-то не хватало для перевыполнения плана, и нарком приказал «прихлопнуть» Саукке. Взять преступника дома было бы слишком просто. Решили для интереса разработать довольно сложный оперативный план захвата. Благодаря отличной выучке работников ГУГБ, он был блестяще реализован.

Вот как это происходило (выписки из дела даны с сокращениями второстепенных деталей).

1938 г. декабря 29 дня. Я, оперуполномоченный 13-го отделения I отдела ГУГБ НКВД сержант госбезопасности Бакушин, рассмотрев материал о задержании Саукке Б. А.,

НАШЕЛ:

28 декабря с. г. Саукке был замечен на Арбате. Шел он медленно, внимательно осматривал публику, обращал внимание на движение автомашин. С Арбата свернул в ул. Вахтангова, но, пройдя два дома, резко повернул и пошел обратно. Затем пришел на станцию метро, но на поезд не сел, а прохаживался по перрону и сел на второй поезд. На Комсомольской площади он был задержан сотрудником I отдела ГУГБ как подозрительный. Саукке — латыш, работает инженером на заводе 156, разрабатывается ГЭУ НКВД как участник шпионско-диверсионной организации. Арестованные враги Туполев и Енгибарян дали показания о том, что Саукке входил в антисоветскую организацию в авиационной промышленности.

По поводу пребывания на Арбате Саукке показал, что приходил покупать фрукты, но во фруктовый магазин не заходил.

ПОЛАГАЛ БЫ:

Задержанного Саукке Бориса Андреевича с материалами задержания передать в следственную часть НКВД СССР для оформления ареста и ведения следствия по его делу, как участника шпионско-диверсионной организации.

Оперуполномоченный 13 отд. I отдела ГУГБ сержант госбезопасности (Бакушин).

Нач. 13 отделения капитан госбезопасности

(Арнаутовский).

Согласен: Зам. начальника I отдела ГУГБ НКВД майор государствен, безопасности/Капанадзе/».

По тому же поводу в деле есть и другой документ, несколько противоречащий первому (не будем на это обращать внимания — чего не бывает в спешке), но уже ближе подходящий к истине:

«Следователю Iотдела от сотрудника… группы 511.

Доношу, что у пер. Ракунова Бакунинская ул. задержан сходу Саукке Борис Андреевич, русский, б/п, год рожд. 1891, работает… проживает…

В 13 ч. 50 мин. был взят н/наблюдение он же на у л. Арбат у дома № 37, где он шел в сторону Арбатской пл.

28.12.38 г. Сотрудник…»

Поздним вечером 28 декабря 1938 года на Петровку, 38, была вызвана жена задержанного для составления «протокола опознания». Удалось установить, что задержанный с паспортом и командировочным удостоверением на имя гр. Саукке Б. А. именно им и оказался. Заодно супругу опросили, где и что она делала в этот день в городе с мужем.

Как ни удивительно, но показания супругов, полученные порознь, сошлись и в мелочах. Затем с женой вежливо попрощались, сказав, что мужа ненадолго задержат для выяснения некоторых формальностей.

Эта процедура оказалась сложной и растянулась до середины 1941 года. Задержанного с Петровки перебазировали в более надежное и укромное место — Бутырку. Здесь, в соответствии с принятыми порядками, он был сфотографирован в профиль и в фас и прошел дактилоскопическую регистрацию. А 30 декабря был подписан чрезвычайно лаконичный ордер за № 2546.

Надо полагать, что власти считали задержанного важной птицей, так как на ордере не поленился поставить свою подпись сам нарком.

Во исполнение полученного приказания, в ночь с 30 на 31 декабря в дверь кв.36 (писарь, готовивший бумагу для наркома, ошибся, вписав в ордер кв.26) постучали уверенно и властно.

— Кто там? — спросили домочадцы, хотя прекрасно знали, кто там.

— Откройте, за оружием. Если не отдадите сами, придется искать , — последовал четкий ответ (он не раз звучал в ночной тишине за дверями московских квартир).

Вошли трое молодых людей. С ними был дядя Боря, добрейший дворник городка им. Буденного (так назывались 16 корпусов на Большой Почтовой улице). Он выполнял роль понятого. Спектакль шел по всем законам режиссуры. Всем было предложено поместиться в одной комнате и не мешать работе.

Вежливые и вышколенные молодые люди все делали с профессиональным блеском. Об оружии не было более ни слова. Та фраза была так, для острастки.

Под временный склад для сноса изымаемых вещей была выбрана самая большая, с телефоном, комната из трех имевшихся в квартире. Она скоро заполнилась книгами (надо отдать должное — институтские и школьные учебники сына и дочери были им оставлены), фотопринадлежностями, семейными альбомами, нумизматической коллекцией, письмами…

Ордер на арест

Б. А. Саукке. Первые часы в Бутырке

Туда же отправился и велосипед сына. Последовал короткий диалог сына с чекистами:

— Велосипед мой, а не отца.

— Он куплен на ваши деньги?

— Нет, я не работаю, учусь.

— Вот видите, значит его.

— Мои брюки тоже куплены на деньги отца. Их снять?

Неожиданно тихо прозвучал голос одиннадцатилетней дочери: «Спасибо товарищу Сталину за счастливое детство» . Все замерли. Дядя Боря стал сморкаться.

Ребята оказались не лишенными юмора, здравого смысла и порядочности. Велосипед остался. Комната была опечатана. В дальнейшем ее содержимое было вывезено и исчезло.