Максимилиан Саукке - Неизвестный Туполев

Да ведь как вежливо, обращение «Вы» во многих допросах пишется с большой буквы.

Сразу после вопроса следователь записывает ответ арестованного. Под каждым ответом арестант расписывается. Если какое-то слово зачеркивается, то об этом делается особая запись, снова скрепленная подписью допрашиваемого. В конце допроса еще одна подпись арестанта, свидетельствующая, что все с его слов записано правильно. Затем должность следователя и его факсимиле.

И все в ажуре, и так аккуратно-аккуратно, чистенько и мило. И не виснет в воздухе с пожелтевших страниц омерзительный мат следователя, и не видно на них пятен крови от разбитых лиц арестантов. И так трудно узнать правду, правду о том, что же тогда происходило на самом деле в этих глухих, без окон кабинетах.

Уже освобожденные бывшие арестанты молчали. С них взяли подписку о неразглашении тайны; они привыкли к дисциплине и не забывали о возможном рецидиве. И только через много-много лет трое рассказали малую толику того, что было тогда с каждым из них.

Туполева заставляли долгими часами стоять.

Озерову, сидящему перед следователем на стуле, приказывали: «Встать-сесть, встать-сесть». И бывший начальник отдела прочности авиационных конструкций ЦАГИ вскакивал и садился. Во время одной из команд «сесть» охранник ловко убрал стул. Подсудимый, рослый и грузный, тяжело рухнул на пол, разбив голову до крови. Допрос продолжался. Разбитая голова должна была способствовать улучшению памяти.

Саукке после освобождения перестал носить усы. Они напоминали о паучьих пальцах следователя, вцеплявшихся в них.

Увы, этого и многого другого протоколы допросов разных «дел» не отражают. У «врагов народа» выбор был до смешного мал: либо «вспомнить» о своей антисоветской вредительской деятельности, либо быть забитым, замордованным и уничтоженным.

Именно такая участь ожидала Р. Л. Муклевича (1890–1938 гг.). Участник двух революций и штурма Зимнего он в 1926 году был назначен начальником ВМС СССР. Вместе с Туполевым участвовал в испытаниях катера «Первенец».

Арестованный Системой и не признавшийся в том, чего не совершал, РЛ.Муклевича на допросах искалечили, затем расстреляли.

Через много лет он был реабилитирован и внесен в БСЭ, но без эпитафии.

Как уже говорилось, знакомство с «делами» других осужденных было исключено. Но это не имело существенного значения, ибо сценарий был един. Поэтому нет сомнения, что специалист по моторам К. В. Минкнер сообщал о своем «вредительстве» в моторном хозяйстве этих машин; один из лучших знатоков самолетного вооружения А. В. Надашкевич (сидевший, кстати, уже по второму кругу) «сознавался» о постановке негодного вооружения. И т. д., и т. п.

В деле № 21695 имеется протокол осмотра архивно-следственного дела № 975529 по обвинению В. М. Петлякова. Из него можно узнать, что Владимира Михайловича арестовали 29 октября 1937 года. Первого ноября он пишет заявление на имя Берии с подробным рассказом о своих преступлениях. В нем сказано, что, начиная с 1932 года, он совместно с Туполевым, Озеровым и Архангельским проводил вредительскую работу в самолетостроении. Но с 9 января 1939 года Петляков подает 5 заявлений, в которых не признает себя виновным и просит о пересмотре дела. Ответов не было.

Чрезвычайно тяжелы страницы из протокола осмотра архивно-следственного дела № 977529 по обвинению А. Н. Туполева. Арестованный 21 октября 1937 года Андрей Николаевич на допросе 28 октября «сознался» в том, что из числа работников ЦАГИ создал антисоветскую группу, которая в первые годы Советской власти занималась саботажем и впоследствии объединилась во вражескую организацию и приступила к проведению вредительской работы.

На допросе 4 декабря 1937 года Туполев уже показал, что он повинен в срыве перелета Леваневского через Северный полюс в Америку в 1935 году и в гибели Леваневского в 1937 году, когда он предпринял вторичную попытку совершить такой перелет.

Непонятно, на чей уровень мышления рассчитывала Система, заставляя Туполева, Петлякова и других писать подобную ахинею. Увы, нет разумного ответа на этот вопрос.

Попробуем объяснить, каким образом в дело № 1695 попали некоторые материалы из других дел. По всей видимости, произошло это так. После смерти вождя и казни нескольких обер-палачей Система решила вернуться к «делам» бывших «врагов народа», отпущенных на свободу, но все еще не оправданных. Но ей не доставало мужества честно признаться в полном беззаконии содеянного. Вместо этого решено было найти в «делах» юридические несоответствия. Для этого пришлось их сопоставлять и частично вводить в основное дело фрагменты из других, чтобы показать их несостоятельность.

После того как это сделали, появились формулировки типа «неподтвердившихся фактов» или «вновь открывшихся обстоятельств». Все это, конечно, словесная чепуха, ибо ни раньше, ни теперь не надо быть шибко грамотным юристом, чтобы понять, что все «дела» были шиты белыми нитками.

Но тогда, в конце 30-х годов XX века в ведомстве Берии царило приподнятое настроение. Еще бы, в самом сердце советской авиационной науки ЦАГИ раскрыт чудовищный заговор. И возглавляет его один из создателей института, главный инженер ГУАП, руководитель старейшего авиационного КБ страны А. Н. Туполев. Такой «успех» обещал дождь наград и повышений.

И что же, знакомясь с результатами допросов, Берия им верил? Пустое. Он нелюдь, но не дурак. Он знал, что первый летчик страны, шеф-пилот ЦАГИ М. М. Громов дал отличную летную оценку самому большому в те годы сухопутному самолету мира «Максим Горький», что самолеты СБ, вместо того, чтобы разваливаться от вредительства в воздухе, успешно воевали на Халхин-Голе, в Китае и до августа 1938 года в Испании (напомним, что к началу Отечественной войны СБ, уже устаревшие, составляли 93 % нашей фронтовой авиации), что ВВС тщетно молили Ворошилова не откладывать производство «вредительского» АНТ-42.

Но Берия и его окружение знали и другое. Без «осиных гнезд врагов народа» все они — безнадежные нули, тупицы с извращенной психикой. Ибо палач без жертвы никому не нужен. Поэтому они полностью использовали данное им право из честных людей делать «врагов народа» — это была их государственная специальность.

Постепенно в тюрьме ЦКБ-29 НКВД узники приходили в себя после ужасов допросов и угроз следователей. Становилось ясно, что Системазаинтересована не в их физическом уничтожении, а в том, чтобы начатые работы по вооружению ВВС новейшими типами боевых самолетов были успешно завершены. И зеки делали попытку восстановить истину.

На имя Берии посыпались заявления с просьбой о пересмотре их дел. Так, в заявлении от 30 января 1940 года Туполев писал: