Бронни Вэр - Пять откровений о жизни [litres]

– Раз ты постоянно благодаришь жизнь, наверняка она все время преподносит тебе подарки? – спросила Кэт.

– Да, когда я ей не мешаю: когда помню, что я заслуживаю этих подарков и не блокирую их поток. Безусловно, мне доводилось получать от жизни прекрасные дары. Но иногда для этого мне нужно было не мешать себе – просто «отойти с дороги». Жизнь гораздо щедрее ко мне, когда я нахожусь в состоянии благодарности и потока.

Кэт посмеялась над моей теорией, но согласилась:

– Да, жизнь сама хочет дарить нам подарки, но без благодарности и открытости мы ей этого не позволяем. Большинство людей даже не понимают, как им повезло. Я, например, долгое время этого не понимала. К счастью, я начала работать над собой еще до болезни, так что мне удалось заранее встать на верный путь.

Мы еще посидели на солнышке, пока Кэт не пришло время обедать и отдыхать. На обед были мороженое и компот из фруктов – ничего другого она уже не ела. Все остальное слишком трудно жевать, говорила Кэт, и к тому же безжизненно на вкус. После обеда я устроила ее в кровати и задернула занавески. Недавно Кэт увеличили дозу обезболивающих, и она чувствовала себя лучше, но слабей, так что заснула она почти моментально.

Вечерами к нам часто заходила бывшая возлюбленная Кэт. Они расстались больше десяти лет назад, но остались близкими друзьями, их отношения были полны нежности и уважения. Появлялись и другие постоянные гости: старший брат Кэт с женой и детьми, а также ее младший брат. Каждый день заглядывали соседи, да и друзья и коллеги тоже навещали при первой возможности. Кэт многие любили.

Судя по рассказам гостей, на работе Кэт была очень целеустремленной, но по-доброму относилась ко всем окружающим. Теперь она, как и все умирающие, хотела как можно больше знать о том, что происходит в жизни ее посетителей, да и вообще в мире за пределами дома. Умирающие люди сами уже не могут жить обычной жизнью и наслаждаются каждой новостью. Часто друзья и родные теряются и не знают, о чем говорить во время посещений. Рассказы о чужой жизни не расстраивают умирающих, а помогают им не терять связи с окружающими и вообще хорошо на них влияют.

Так было и с Кэт: она хотела слышать только хорошие новости, и побольше. Но это не всегда легко давалось гостям, горевавшим о предстоящей им потере близкого человека. Поэтому по просьбе подруги Кэт, Сью, я решилась поговорить с ней о чувствах ее посетителей.

Сью приходила к нам почти каждый день и очень старалась казаться веселой ради Кэт, но на самом деле больше всего ей хотелось плакать. Перед тем как входить в дом, Сью подолгу сидела в машине и делала себе внушение: оставаться сильной и держать лицо. Через пару часов, выйдя от Кэт, она садилась обратно в машину и рыдала.

– Я, в общем-то, это вижу, – призналась Кэт. – Но я просто не знаю, как мне справиться с печалью Сью, когда я еще и со своей толком не справилась. Эта ноша мне не по силам.

– Ну и не надо взваливать ее на себя, – предложила я. – Просто дайте Сью высказаться, не меняйте тему разговора каждый раз, как она пытается поговорить о своих чувствах. Ей нужно выговориться, а от вас требуется только дать ей такую возможность. Не считайте это обузой. Она ни о чем вас не просит. Она просто хочет рассказать, как сильно любит вас, но не может этого сделать без своих слез и вашего согласия.

Кэт поняла меня, но сказала, что чувствует себя почти неловко, видя, как расстроены ее друзья.

– Господи, Кэт, неужели вас все еще беспокоит такая мелочь, как гордость? – спросила я. Она рассмеялась.

– Просто разрешите своим близким рассказать вам, как они вас любят.

Она улыбнулась и немного помолчала, а потом ответила:

– Когда до меня только дошло, насколько серьезно я больна, я решила научиться принимать свои чувства, а не отвергать их. Они возникают, и я позволяю себе их прожить. Вот почему я с такой свободой рыдала в тот день в ванне. Чувства – это всего лишь побочный продукт мыслей. Я знаю, что можно создавать новые чувства, концентрируясь на хорошем. Но те чувства, что у меня уже есть – это часть меня, и их лучше высвобождать, чем держать в себе. Такая у меня теория. Но при этом получается, что я не уважаю чувства других, а отвергаю их и мешаю их искреннему выражению!

Кэт покачала головой и вздохнула. Чуть подумав, она посмотрела на меня, улыбнулась и добавила:

– Похоже, пора мне набраться смелости и дать другим тоже выплакаться вволю.

Я согласно кивнула и заметила, что это вовсе не лишит Кэт обычных жизнерадостных посещений. Но прямо сейчас пора дать волю накопившимся эмоциям родных и друзей. Им нужна возможность выразить ей свою любовь – вероятно, даже сквозь слезы.

В следующие несколько дней Кэт и ее гости действительно пролили немало слез, но их беседы были наполнены любовью. Они раскрывали друг другу сердца, наполненные болью, и исцеляли их мощным потоком любви.

Один день выдался особенно эмоциональным. Последняя посетительница уходила, смеясь сквозь слезы одновременно горя и радости, перешучиваясь с Кэт, пока не скрылась из вида. Проводив ее взглядом, Кэт посмотрела на меня с любовью. «Да, очень важно дать чувствам волю и принять их. И моим друзьям это тоже полезно, – сказала она. – У них останутся только хорошие воспоминания, не омраченные тяжелыми эмоциями».

Я согласно кивнула, восхищенная ее анализом ситуации. В тяжелый момент жизни мне тоже не без труда удалось отделить свои чувства от себя и понять, что они лишь эмоциональное выражение моей боли или радости, а не я сама. Как и все люди, я родилась с мудрой душой. Но, чтобы познать эту глубинную божественную мудрость, мне довелось дать волю чувствам, иначе они никогда не позволили бы мне реализовать мой потенциал. Поэтому мне так приятно было слышать, что Кэт пришла к похожему выводу, хотя и сформулировала его по-своему.

Кэт и раньше была худой, поэтому от потери веса быстро начала выглядеть больной и изможденной. «Мое время подходит к концу. Невозможно больше закрывать глаза на очевидное», – сказала она мне как-то утром, сидя на переносном туалете. Мне часто доводилось беседовать с пациентами, пока они сидели на горшке, а я рядом. Горшок нам не мешал – он был чем-то привычным, и не было смысла давать туалетным делам мешать интересному разговору. Укладывая Кэт в кровать, я согласилась: действительно, некоторые признаки указывают на то, что ей остается не так уж долго.

Удобно устроившись в кровати, она добавила: «Я не жалею о том, как жила, потому что я многому научилась в результате своих поступков. Но если бы я могла что-то изменить, прожить жизнь заново, я бы впустила в нее больше счастья». Это меня удивило. Конечно, я уже слышала подобные слова от других пациентов, но Кэт мне всегда казалась довольно счастливой женщиной – насколько это вообще возможно, когда ты смертельно болен и ужасно себя чувствуешь. Я спросила, что она имеет в виду.