Александр Колотов - Из рукописей моей матери Анастасии Николаевны Колотовой. Книга 3

«Максимум деловитости, конкретности, оперативности — этому учил нас В.И. Ленин».

Очень хорошо, что мы помним об этом! Да, учил. Мы помним об этом, а делаем почему-то наоборот. Разве не об этом говорят факты, когда рассмотрение назревших проблем и вопросов и их разрешение тянется годами и даже десятилетиями? Было бы очень хорошо, если бы у каждого руководителя всё время звучал в ушах голос упрёка, сказанный товарищем П. Белоусовым в адрес строительных министерств: «почему же за 30 лет ничего не изменилось?»

«ощущается недостаток принципиальных, крупных выступлений, затрагивающих назревшие проблемы хозяйственной и социальной жизни».

А остались ли ещё люди, способные к таким выступлениям? Воспитали ли мы молодые кадры, готовые на это?

«Не повторение прописных истин, а глубокий, аргументированный анализ фактов международной жизни, — вот что нам нужно!»

Не повторение прописных истин, а глубокий анализ фактов нужен и во внутренний жизни нашего государства, нужна принципиальная оценка этих фактов, которой далеко не всегда хватает некоторым нашим руководителям.

«Советский человек сейчас, как никогда раньше, политически грамотен и активен. Он законно предъявляет высокие требования к средствам массовой информации. Долг работников идеологического фронта — повышать качество, эффективность работы, совершенствовать её формы и методы. Политбюро создало специальную комиссию, чтобы рассмотреть все эти вопросы и наметить меры по улучшению идеологической, массово-политической работы. Думаю, это будет полезно».

Наверняка будет полезно.

Ещё и ещё раз продумываю доклад Л.И. Брежнева на ноябрьском Пленуме. Нет, не будут разрешены поднятие вопроса ни в 1979-м году, ни в 1980 году и, уверена, будут предметом обсуждения на предстоящем, XXVI съезде нашей партии, потому что их разрешение требует глубоких перемен, прежде всего, в стиле руководства партийных кадров. На это потребуется время.

Перемены ждёт не только стиль руководства, но и направление руководства. Этого всё настойчивее будет требовать решение основной задачи — задачи повышения производительности труда. Очень крепко придётся подумать нашим руководителям, чтобы выполнить плановое задание на 1979-ый год по росту производительности труда. Вот они:

Рост производительности труда.

Наименование отрасли народного хозяйства 1978 год План на 1979 год

Промышленность 3,6 % 4,7%

Строительство 2,8 % 4%

На железнодорожном транспорте 1,4 % 2,1%

(Из доклада председателя госплана СССР Н.К. Байкова.

«Комсомольская правда» от 30 ноября 1978 года)

Он, кажется, задался целью во всём опровергать меня. Никак не пойму — или делает это с целью доказать мне, что мы и наши понятия устарели, что жизнь ушла далеко вперёд, наступило другое время, и что у них, молодых, другие интересы и потребности, и нам, живущим старыми представлениями, не понять их, молодых, ушедших в своём сознании, по их мнению, далеко вперёд; или, может и чувствует мою правоту, но не хочет принять её, отвергая все мои доводы. Почему?

Может быть, потому, что ни в детском возрасте, ни в отрочестве, ни в ранней юности его мы никогда не мечтали вместе, не говорили с ним о жизни, о месте человека в ней и его назначении, как это было в отношениях с младшими детьми. Занятая семейными неурядицами, школьными и общественными делами, я просто не находила времени для духовного общения со старшими детьми, да и считала, что и без того дети усвоят и поймут моё мировоззрение. Я же никогда не кривила душой ни перед ними, ни перед кем другим, и никогда мои слова не расходились с делом. Верно, ошиблась я, и вот результат: сын вырос духовно далёким от меня и моей жизненной позиции. Он не приемлет ни того, ни другого.

Он — это наш сын Алексей, четвертый по старшинству. В середине января Алик (так мы его зовём с детства) приехал в отпуск из армии, где служит. Он скрытен, скуп на разговоры с нами, а если и начинаются они, то со мной они обычно кончаются полным несогласием.

— Алик, потуши, пожалуйста, свет в той комнате. Там же никого нет, чего зря огонь жечь. Электроэнергии экономия и денег тоже.

— Мама, да это же мелочи, копейки какие-то. Стоит ли об этом говорить, — возражает сын.

— В экономии нет мелочей, — доказываю я. — Знаешь русскую пословицу: «Кто копейкой не дорожит, тот рубля не стоит»? и ещё: «Копейка рубль бережет».

— Об экономии можно говорить на производстве, где впустую расходуются сотни киловатт, а тут мелочи какие-то, — упрямо отстаивает он своё.

— В экономии не может быть мелочей, — стою и я на своём.

Приехал на каникулы Толя.

Разглядывает одежду брата. Больше, конечно, его интересует военная форма. Она нова, добротна.

— А вот шапка-то у тебя не особенно…. Там шапок, что ли нет?

Это он про ту, что Алик носил ещё до армии и сейчас привёз домой.

— Были бы — купил. Разве у нас найдешь чего? Хорошие джинсы и то можно купить только на рынке. А там они стоят 150–180 рублей.

Мне становится обидно за нашу отечественную промышленность. Не так-то мало хороших товаров и у нас выпускается. Нет, им подавай какие-то особенные, заграничные. Я и раньше замечала за сыном недовольство, что трудно приобрести в наших магазинах модную, «совершенную», как он говорит, одежду. Мне всегда становится не по себе, когда замечаю, что кто-то начинает уделять слишком много внимания поискам модных вещей. Нет, я совсем не против, чтобы люди хорошо и со вкусом одевались. Я против чрезмерного увлечения модой. Тем более неприятно, когда начинаю замечать такое у своих детей.

— Ой, мальчики, жалко мне вас, — осторожно чтобы опять не вызвать спора, — замечаю я.

Говорю больше в адрес Алёши. Толя одежде такое внимание не уделяет.

— Почему это — жалко?

— Потому что нет у вас большого, интересного дела, которым бы вы увлеклись.

Толя молчит, а Алик снова пытается возразить.

— Откуда ты знаешь, что нет?

— Да вот так и знаю. Было бы у вас дело, которое захватило бы вас, не стали бы вы думать о каких-то заграничных джинсах, поискали бы нужное в наших магазинах. Там тоже хорошие вещи бывают. Читали ведь, наверное, и знаете, как неприхотлив был, занятый большим делом. А В.И. Ленин?

Хочу ещё что-то сказать в доказательство своих слов, но замечаю, что Алёша не слушает меня, и умолкаю.

А он достает из саквояжа жевательную резинку, суёт её в рот и начинает смачно жевать, с вызовом поглядывая на меня.

Не могу спокойно смотреть на жующего человека. Уж очень некрасиво он выглядит. И снова протестую.

— Ну что хорошего в этой жвачке? Смотреть неприятно. Жуёте, как парнокопытные животные.

— Что ты понимаешь в этом, мама? Она очень полезна.

— Что-то я нигде не встречала, чтобы писалось о её пользе. Читала, правда, что у нас построен завод по её выпуску.