Елена Вайцеховская - Фигурное катание. Стальные девочки [litres]

Наиболее сомнительно в том контексте звучали слова о том, что приостановка спортивной карьеры носит исключительно временный характер. Не нужно было обладать чрезмерной проницательностью, чтобы понять, что фигуристка выхолощена полностью и не очень представляет, как возвращать себе мотивацию, чтобы продолжать тренироваться и участвовать в соревнованиях. Это подтвердила и Этери Тутберидзе, сообщив, что после выигранной Олимпиады Загитова неоднократно просила дать ей возможность отдохнуть от соревнований.

В этом экстренно организованном телевизионном интервью Алина обмолвилась, что весь предыдущий сезон писала расписки, что обязуется выступить на чемпионате мира.

«Это была некая мотивация, – пояснила она. – „Обязуюсь кататься хорошо и делать все от меня зависящее, чтобы выступить на этих соревнованиях“. Я обещание сдержала. Насчет участия в чемпионате России я пока что не готова писать расписку. Все, что я пишу, я выполняю. На данный момент я пока не готова ехать на чемпионат России».

Сквозь весь предшествующий уходу сезон олимпийская чемпионка продиралась, как зверь сквозь колючую проволоку, оставляя на ней клочья собственной шкуры: она проигрывала один старт за другим, и не было никакого шанса найти правильный ответ – оправдано ли это непрерывное насилие над собой? Но был ли вообще у Загитовой иной выход, если уж она приняла решение остаться в спорте после выигранной Олимпиады? В какой-то степени Алина просто оказалась заложницей ситуации: до вывода на взрослый уровень следующей плеяды юниорок Тутберидзе оставался целый год, и, если бы Загитова приняла решение взять перерыв сразу после олимпийского сезона и проигранного чемпионата мира, это означало бы, что в самом успешном виде российского фигурного катания образовалась бы дыра: Елизавета Туктамышева, которая прекрасно начала осенние выступления, внезапно выбыла из строя из-за довольно тяжелого воспаления легких, перспективы Евгении Медведевой, продолжающей адаптироваться за океаном, виделись достаточно туманными, а Софья Самодурова хоть и стала чемпионкой Европы, но вряд ли была способна бороться за медали на мировом первенстве. А значит, под угрозу вполне могли попасть российские лицензии, чего, естественно, не могла допустить Федерация фигурного катания. Так что – в любом случае нужно было убедить Загитову довести сезон до конца.

Была еще одна причина во что бы то ни стало уговорить фигуристку вытерпеть этот послеолимпийский год. Когда группу покинула двукратная чемпионка мира Евгения Медведева, Загитова образца 2019 года стала для Этери шансом доказать, что она, как никто другой, заслуживает лавров величайшего тренера в мире. Именно на реализацию этой идеи так или иначе на послеолимпийском этапе были брошены силы тренерского штаба. Все остальное – потрясающие воображение юниорки Тутберидзе с их многочисленными, но пока еще детскими победами, вернувшаяся в группу тренера на каток «Хрустальный» миниатюрная Элизабет Турсынбаева с четверным прыжком, опробовать который спортсменке предстояло на чемпионате мира, – могло считаться лишь сопутствующим декором. Вишенкой на торте в этом сезоне должна была стать Загитова, и только она. То, что этим замыслам чаще сопутствовали поражения, а не победы, лишь добавляло стресса, но не меняло намерений.

Примерно за месяц до того главного во всех отношениях для Алины старта я разговаривала с уже упомянутой мной в предыдущей главе Лизой Кожевниковой. Знала, что Лиза, уже как психолог, очень пристально следит за всем тем, что происходит в российском женском одиночном катании: сама обстановка предоставляла ей необъятное поле для наблюдений и выводов. Тогда Лиза сказала:

«В моем представлении Алине сейчас очень плохо: это или депрессивное, или субдепрессивное состояние. Избавиться от хронического, зашкаливающего стресса малой кровью уже невозможно. Первое и самое главное, что можно сделать в такой ситуации, минимизировать стресс. Взять продолжительный отдых, начать учиться жить по новой. Нужно понять, что между понятиями „я“ и „мой результат“ не существует знака равенства. Не существует формулировки: „Если я выступаю плохо – это значит, что я плохая“. И вот на это восстановление навыка получать удовольствие от самой себя и от жизни, думаю, уйдет минимум год».

По истечении месяца Загитова, вопреки многочисленным прогнозам, стала чемпионкой мира, собрав так называемый Большой шлем – абсолютно все высшие титулы, которые было возможно завоевать в фигурном катании. Просто эта заключительная победа далась спортсменке такой дорогой ценой, что неизбежно, пусть и с большим опозданием, должна была наступить мощнейшая реакция. Видимо, она и наступила – в проигранном олимпийской чемпионкой финале Гран-при.

В кругу отечественных спортивных психологов Кожевникова чуть ли не с первого дня работы оказалась особняком. Почему – понятно: ни один из специалистов, практикующий в спорте высших достижений, не имел за плечами того бэкграунда, с которым пришла в профессию Лиза. Я писала о ней еще в те времена, когда она была спортсменкой и выступала на своей второй Олимпиаде в 1994 году в Лиллехаммере, где добавила к олимпийскому серебру Альбервиля бронзовую медаль. С тех самых пор между нами сложились дружеские и доверительные отношения. Когда Лиза начала практиковать как спортивный психолог, я как-то спросила ее, почему она выбрала для себя именно эту профессию. И услышала:

– Мне всегда хотелось понять: почему, находясь в спорте и достаточно успешно выступая, я испытывала мощнейшие депрессивные состояния? Откуда вообще берется у спортсмена этот внутренний раздрай? Вот и пошла учиться в институт психоанализа. Жизнь в спорте – это своего рода День сурка. Ты досконально, по дням, знаешь, как выстроен твой год, как выстроен олимпийский цикл, примерно представляешь, сколько именно тебе отведено этих олимпийских циклов. Спорт ведь устроен достаточно просто: сначала ты попадаешь в обойму под названием «Давай результат!», потом тебя постоянно гладят по головке, если результат есть. И человеку становится просто незачем выходить из комфортной для него зоны. Спортсмены, и особенно – дети, как правило, абсолютно уверены в том, что в их жизни все будет всегда хорошо, гладко и беспроблемно. А выход из спорта – это всегда адаптация к чему-то, чего ты совершенно не знаешь, потому что в этой обычной жизни ты никогда не был и никто тебя к этому не готовил. Ты совершенно не представляешь, насколько это удастся, интуитивно понимаешь, что будет болезненно, не имеешь ни малейшего понятия, где искать помощи, и будет ли рядом кто-то, кто эту помощь окажет. После того как в моей жизни случилась вторая Олимпиада, я поняла, что совершенно не умею, а главное – не хочу начинать жить вне спорта. И разрешила себе просто поплыть по течению. Сейчас же я считаю, что очень важно вовремя донести до атлета мысль: если плыть по течению, то через какое-то количество лет ты окажешься выброшенным из спорта просто потому, что закончился ресурс. Твой тренер получит все причитающиеся регалии, а ты останешься на обочине. Эта схема совершенно актуальна как для 12-летних детей, так и для тех, кто выступает на самом высоком уровне много лет.