Елена Вайцеховская - Фигурное катание. Стальные девочки [litres]

Моя собственная история усугублялась тем, что перед Играми в Нагано меня просто выкинули из команды, – продолжала вспоминать Лиза свою карьеру. – Я на тот момент была самой старшей, плюс тройная и не совсем удачная операция на коленке, не очень бодрое восстановление. Мы были в Церматте на сборах, и в один прекрасный день меня просто посадили в самолет и отправили домой. Не могу сказать, что я уходила в никуда. Я знала, чем хочу заниматься, знала, что это, скорее всего, будет журналистика, любила писать и периодически писала статьи в лыжные журналы. Их было немного, но я получала от этого грандиозное удовольствие. Где-то через месяц после того, как меня «высадили» из сборной, я достаточно бойко откомментировала какой-то турнир на «Евроспорте» и поняла, что это я тоже могу. Депрессия случилась позже – когда я стала осознавать, до какой степени мне, такой великой, такой складной, у которой все так ловко получалось в спорте, некомфортно в этой «гражданской» жизни. Я всегда считала себя очень волевым человеком, а тут вдруг появилось ощущение, что воля у меня просто кончилась.

– А титулы давили все сильнее и сильнее?

– Это и было наиболее некомфортным. Я постоянно думала о том, что должна этим титулам соответствовать. Что от меня ждут каких-то слов, действий совершенно грандиозного уровня. Однажды, уже через много лет после ухода, я смотрела свои старые спортивные дневники и нашла записку, которую под влиянием настроения написала сама себе в самом начале своей послеспортивной жизни. Там было что-то о том, что я должна потрясти всех своим экспертным знанием спорта, что, если решу двигаться в журналистику, это должно быть не меньше и никак не хуже, чем мой олимпийский уровень… Читая все это, я очень отчетливо представила, как же мне было плохо, какие невероятные демоны раздирали меня на части.

Когда Алина Загитова объявила о перерыве в карьере, Кожевникова отнеслась к этому как к абсолютно прогнозируемому событию. Она тогда сказала в одном из интервью:

– Из того, что известно мне, Алина семь раз на протяжении одного года пыталась закончить с фигурным катанием, но ей не позволяли. Представьте себя на месте спортсменки: ей всего 17, но она начинает проигрывать, и позади целая толпа более молодых девочек, у которых впереди еще три-четыре года эффективной карьеры. Это ситуация потери. Потери результативности, стабильности и вообще привычного уклада жизни. Если у человека имеются внутренние ресурсы, он переживает эту утрату более или менее спокойно. Но давайте не будем забывать, что Алина начала заниматься спортом очень рано, в пять лет. Ребенок становится эмоционально способен выдерживать нагрузку профессионального спорта гораздо позже, лет в десять-двенадцать. У него появляется осознанность и собственная мотивация. Если выход на профессиональный уровень происходит раньше, у спортсмена вырабатывается психология лишенца, когда человек вырастает с ощущением, что он сам по себе плох, и единственный способ доказать свою «хорошесть» – это показать требуемый от него результат.

Отказ Алины в декабре 2019 года от выступлений на оставшихся соревнованиях сезона расколол мир фигурного катания надвое, и это противостояние лагерей немедленно выплеснулось в Интернет. Часть наиболее преданных Алине болельщиков принялась убеждать публику (и прежде всего – самих себя), что ничего страшного в приостановке карьеры нет. Тем более что Загитова за два сезона выступлений действительно выиграла в спорте все, что было возможно. Более профессиональная часть аудитории, то есть тренеры и бывшие фигуристы, были уверены, что спортсменка уже не вернется на большой лед: слишком много в истории фигурного катания было примеров, подтверждающих эту версию.

Рафаэль Арутюнян, тренер двукратного чемпиона мира Натана Чена, говорил по этому поводу:

– Спортсмены никогда вовремя не понимают, что в их подготовке что-то пошло не так, – им до последнего кажется, что всё в порядке и нет повода для беспокойства. А это не так. Для того чтобы не терять способность показывать высокий результат, ты должен быть постоянно в обойме, тренироваться каждый день. Это ведь только кажется, что нет ничего страшного в том, если из-за учебы или по какой-то еще причине пропустишь неделю-другую тренировок. Так в нашем виде спорта было всегда. Помню, после Игр в Турине ко мне обратилась Саша Коэн – спросила, не мог бы я ее потренировать и подготовить к следующим Играм. Я ответил, что готов за это взяться, но Саша добавила, что сначала хотела бы взять перерыв на год, чтобы хорошенько отдохнуть. На этом наше сотрудничество и завершилось, не успев начаться. Я честно сказал Саше, что если она позволит себе такой длительный отдых от фигурного катания, то как спортсменка может прямо сейчас заказывать себе гроб. Потому что после таких перерывов не возвращаются. Исключений настолько мало, что они лишь подтверждают общее правило.

О том же самом говорила Елена Буянова, которая после Олимпийских игр в Сочи так и не сумела вернуть на лед чемпионку тех Игр Аделину Сотникову.

«Знаете, как бывает: ты шел-шел к своей цели, достиг ее и дал себе небольшую слабинку. Кажется, что это ерунда, не произошло ничего страшного: захочешь вернуться, сделаешь в нужный момент шаг обратно – и окажешься в прежней жизни. А это совсем не так», – признавалась тренер, когда стало окончательно ясно, что обратно в большой спорт ее подопечная не сможет вернуться, как бы сильно ни жаждала этого на словах.

Наиболее категорично высказалась по поводу заявления Загитовой Татьяна Тарасова, заметив, что ни в какой большой спорт Алина, конечно же, уже не вернется. И добавила ту самую фразу: «Жаль, что продолжительность спортивной жизни олимпийской чемпионки измеряется только тремя программами…»

Реакция со стороны штаба Этери Тутберидзе последовала незамедлительно: в инстаграме тренерской появился пост, в котором в достаточно язвительной по отношению к легендарному тренеру форме сообщалось, что за свои три программы Загитова показала больше спортивного результата, чем иные спортсмены показывают за всю свою жизнь.

По факту это было абсолютно справедливо, однако Кожевникова профессионально жестко ответила, когда я озвучила ей этот пассаж:

– Не хочу переходить на личности, но подчеркну: желание получать быстрые результаты «неэкологичными» средствами в России было всегда и во многих видах спорта. Просто, скажем, в легкой атлетике это закончилось допингом и массовым отстранением российских атлетов от Олимпийских игр, а в фигурном катании – уходом из спорта талантливых девушек в 16–17 лет. Все это звенья одной цепи. Люди, которые работают вдолгую, теряют из-за таких «жадных» стратегий деньги, результат и авторитет. Поэтому конфликт рано или поздно должен был произойти… Возможно, очень хорошо, что это случилось сейчас, почти сразу после того, как было озвучено, что Россию, как страну, могут отстранить от участия в Играх на две Олимпиады. Возможно, честно ответив себе на вопрос, какую тренерскую стратегию мы выбираем, мы захотим кардинально изменить систему спорта. Уже третье поколение фигуристок, которые уходят в 16–17 лет, – это, наверное, хорошая статистическая предпосылка, чтобы государство заняло последовательную позицию. Если раннее форсирование формы разрешено в фигурном катании, то его надо разрешать и в других видах спорта, но тогда мы неизбежно приходим к допингу и мировой изоляции. Если мы прекращаем эксплуатацию детей, в результате можем потерять позиции в некоторых видах, но взрослый спорт в целом становится более чистым и результативным. Но посчитайте теперь золотые медали Олимпиады в Пхенчхане, завоеванные Россией и крошечной Швейцарией. У швейцарцев их пять, у нас – две. Тогда возникает вопрос: а зачем мы все это делаем с собственными детьми?