Всеволод Васнецов - Под звездным флагом Персея

Через несколько часов ненадолго разъяснело и впереди по курсу, казалось, была чистая вода. Ничего не оставалось, как пробиваться к ней. В короткой жизни «Персея» это было, пожалуй, самое серьезное испытание его ледовых качеств. Пробивались рывками, иногда отрабатывая назад и снова наскакивая с небольшого разбега. Больше всего беспокоил винт, он был цельнолитым чугунным и при сильном ударе могла отколоться лопасть и лопнуть ступица. Отлить другой винт, хотя бы бронзовый, в те годы мы не имели возможности. Запасного винта или водолазной станции на «Персее» не было. Да и вообще менять в море своими силами литой винт — задача невыполнимая. Продвигались мы с большой осторожностью, но все же некоторые удары бывали настолько сильными, что однажды в лаборатории я упал вместе со стулом.

«Персей» прекрасно выдержал это испытание, преодолев зону девятибалльного крупнобитого льда, и через несколько часов выбрался на чистую воду. Вскоре по курсу открылась Земля Короля Карла. Проливы между островами были чистыми, и только кое где торчали высоченные айсберги, сидевшие на мели.

Мы уже нуждались в пресной воде для котла и решили поискать ее на довольно большом острове Свенскё (Шведиш Форе-ланд). К вечеру медленно, с большой осторожностью, выставив лотового на баке, мы приближались к острову. В этом районе мы пользовались английской картой, составленной в прошлом веке и заведомо знали, что она не верна. После полуночи 6 сентября «Персей» отдал якорь между бухтой Антарктик и мысом Хаммерфест на острове Свенскё. Переход от северного конца разреза по 41-му меридиану на острова Вайча был закончен.

Несмотря на трудные навигационные условия, льды, снегопады и туманы, этот второй разрез выдержан очень хорошо. Отклонения от намеченного курса незначительны, счисление правильно, интервалы между станциями соблюдены и их координаты верны. Это делает честь нашим судоводителям. Разрез, на котором выполнено 8 полных станций, не считая промеров глубин, измерений температуры воды и метеорологических наблюдений, пересекал акваторию, ранее никогда не посещавшуюся исследовательскими судами. Да и другие корабли редко заглядывали в эти далекие неприветливые воды, быть может, кроме промышленных в давние времена. Разносторонние наблюдения представляли большой интерес для океанографов, в особенности благодаря их комплексности. После нашего плавания разрез этот запечатлелся на навигационной карте цепочкой глубин.

Порядок работ на разрезах, в открытом ли море или во льдах, давно уже твердо установился. За 20 минут до остановки корабля на станции вахтенный матрос будил гидрологов, планктонологов и геологов. Они первыми начинали наблюдения. Двадцати минут было вполне достаточно, чтобы одеться, обуться (умыться отпадает), расчехлить лебедки, прогреть паровую и вообще подготовиться к работам. Как только судно останавливалось, все приборы шли в воду. За 20 минут до окончания своих наблюдений гидрологи будили тех, кто должен был работать на ходу корабля с драгами, тралами и прочими приборами.

Мой помощник — корреспондент с заходом во льды оправился от морской болезни, и я решил привлечь его к работе. Не скажу, что с удовольствием, в дневные часы вьюшку он крутил. Но многие станции приходились на ночное время, и тут оказалось, 20 минут на подготовку ему слишком много. За эти 20 минут он успевал снова крепко заснуть и вылезал на палубу, когда все было уже закончено.

Итак, мы отдали якорь у острова Свенскё после полуночи 6 сентября. Спустили шлюпку, чтобы сделать промер и определить, может ли «Персей» подойти ближе к берегу. По возвращении шлюпки корабль снялся с якоря и осторожно пополз в бухту Антарктик, за мысом Хаммерфест снова стал на якорь.

Гористый остров Свенскё, сложенный песчаниками, с выступающими почти черными базальтами, припорошённый снегом, выглядел очень неприветливо. Я бы сказал, что это слово слабо выражает впечатление, которое производила эта земля. Быть может, пасмурная погода и низкие клочья облаков усугубляли тяжелое впечатление. Мы высадились. Никто не знал, кто и когда побывал до нас на этом острове. На нем мы нашли маленькую, совсем развалившуюся промысловую избушку и невдалеке от нее сгнившую кулему на песца. Значит, люди здесь жили! Если принять во внимание размеры избушки, по всем признакам русской, обитателей могло быть не более трех, максимум четырех, человек. Какими надо быть бесстрашными людьми, чтобы оставаться в ней на полярную ночь! В одиночестве, тесноте, без всякой связи с миром, без уверенности, что на следующий год судно обязательно пробьется к острову и освободит добровольных изгнанников. А ночь — это трехмесячная тьма, кругом мертвенные земли, льды да сполохи на небе, озаряющие своим призрачным светом замерзший мир.

В английской лоции упоминалось еще, что на мысе Норденшельда стоит русская часовня, но теперь ее не было.

Пресной воды, такой, чтобы ее удобно было взять, мы не нашли. Ручьев нет. Небольшие пресные озера находятся далеко от берега, и брать из них воду мы были не в состоянии. Ближе к урезу моря нашлись только лужи с водой, слегка подсоленной прибоем. Мы попытались доставить на судно вельбот с этой водой, хотя бы для котла, но свежий северный ветер вынудил нас прекратить это занятие. Пришлось искать другую стоянку в бухте, расположенной на юго-восточной стороне острова между мысами Хаммерфест и Норденшельда. Здесь, метрах в пятидесяти от уреза воды, нашли небольшое озеро. Свободные от вахты матросы и кочегары, штурманы и механики, весь экспедиционный состав ведрами или шайками тащили воду по скользкой обледеневшей гальке к берегу. Потом заходили в море по колено, а по мере наполнения вельбота и глубже, и выливали в вельбот воду. И все это при пронзительном, шквалистом ветре и небольшой волне, которая вот-вот захлестнет в сапоги. Не легче было и доставить воду на судно. Надо было залезть в наполненный водой вельбот, отчего сидеть на банках приходилось на корточках, и еще грести до судна мили полторы. С судна спускали приемный шланг, и всю добытую с таким трудом воду «Персей» засасывал в какие-нибудь 4-5 минут. На то, чтобы налить и доставить к кораблю один вельбот с пресной водой, уходило от двух до трех часов. А так как из-за волны в бухте мы не заполняли шлюпку до краев, водозаборная деятельность длилась больше суток. Промокшие «наливальщики» на берегу работали на холодном ветру со снегом, лишь в перерывах греясь чаем у непрерывно горящего костра.

Несмотря на тяжелую работу и скверную погоду, береговой отряд «водолеев» не падал духом. Все были веселы, шутили. Особенно развлекал нас Киносеменыч; из-за погоды он не взял киноаппарат и вместо него орудовал ведром: по специальности, как мы говорили. Веселые шутки и смех не смолкали. А когда нам, мокрым и промерзшим, Месяцев прислал по чарке спирта, мы хором прокричали ему «ура», так что за полторы мили было хорошо слышно.