Всеволод Васнецов - Под звездным флагом Персея

За время стоянки экипаж «Персея» мог посмотреть штольни.

Советская администрация копей обратилась к нам с просьбой доставить в Грумантбюэн радиостанцию, приобретенную у норвежцев в Кингсбее. Желая установить хорошие взаимоотношения с угольной компанией, а также заинтересовавшись возможностью выполнить научные работы на целый градус севернее, Месяцев согласился на эту операцию. Все были в восторге: о Кингсбее говорили как о самом красивом фиорде Шпицбергена. В Кингсбее находился большой норвежский поселок шахтеров и уголь добывался несравненно в большем количестве, чем в бухте Коль. Мы побывали в штольнях, которые здесь имеют значительный уклон в глубь горы, набрали коллекцию отпечатков древних растений в угольных сланцах. В поселке был магазин, который мы со Старостиным, конечно, посетили. Глаза разбежались от разнообразия товаров, но крон у нас не было. Увидев наш интерес, хозяин, или заведующий, ибо это было торговое предприятие кооператива угольщиков, спросил, не имеем ли мы иной валюты. Но и другой валюты у нас не оказалось. И вообще не было денег, кроме мелочи. Однако нашу серебряную мелочь принимали в уплату. Обшарив все свои карманы, кошельки и ящики стола на «Персее», мы набрали несколько полтинников и прочих мелких монет. На эти деньги можно было уже кое-что приобрести. Я купил себе норвежский матросский нож, несколько сигар, сигареты, табак и на память о Кингсбее великолепную трубку. Табак и сигареты оказались очень ароматными. Я их сберег до Москвы и с важностью дымил в гостях, распуская заграничный аромат. А когда курил в кафе, театре или в каком-нибудь другом общественном месте, все курильщики начинали водить носами, останавливая свой поиск на мне. Моя морская форма объясняла им происхождение столь ароматного табака. Мне это очень импонировало, ведь возраст мой исчислялся тогда только двадцатью тремя годами.

Погрузив в Кингсбее норвежскую радиостанцию, мы доставили ее в Грумантбюэн.

Экипаж «Персея» осмотрел угольные копи не только в бухте Коль и Кингсбее, но и в бухте Адвент, а на обратном пути и в Гринхарбуре. Эти экскурсии под руководством геолога были очень поучительны, потому что большинство моряков никогда не видели, как добывается тот уголь, который возит их по всему свету.

Получив в бухте Коль бесплатно 117 тонн отборного угля, мы распрощались с гостеприимными горняками, подняли якорь, отсалютовали поселку нашим мощным гудком и 27 сентября покинули бухту. Выйдя к мысу Южному, мы легли прямо на Нордкап для выполнения разреза. От Нордкапа вдоль Норвежского и Мурманского берега также шли с работами на станциях.

В г. Александровск «Персей» прибыл 4 октября и был радушно встречен директором Мурманской биологической станции Г. А. Клюге, одним из самых первых героев труда.

Екатерининская гавань похожа на озеро, со всех сторон окруженное невысокими горами, настолько мало приметен был заход с моря. На рейде стояло исследовательское судно станции «Александр Ковалевский» — красавица яхта со стройным рангоутом. На биологической станции во всем чувствовался строгий порядок, светлые лаборатории сияли чистотой. Особенно приятное впечатление производил морской аквариум с проточной водой, который украшали некоторые представители донной фауны, особенно разноцветные актинии, эти морские хризантемы, обладающие замечательной окраской и нежностью.

В Александровске мы взяли пианино. Перевезли и погрузили его на палубу без особого труда, но в двери рубки оно не проходило. Выручил вернувшийся с берега И. Н. Замяткин. Он не только играл на пианино, но мог разобрать и, главное, собрать его на месте. Впоследствии инструмент доставлял нам много радости.

Из Александровска «Персей» направился в Мурманск за пресной водой. О Мурманске тех времен следует сказать несколько слов. На карте он обозначался как город, но ничего общего с городом не имел. Даже понятие «селение» и то мало подходило для него. Скорее можно было назвать становищем это беспорядочно разбросанное скопление разношерстных маленьких строений.

А еще лучше позаимствовать у Джека Лондона его термин «лагерь», какой он применяет для быстро возникающих поселков на Аляске. Действительно, Мурманск возник быстро, в 1916 году, во время постройки Мурманской железной дороги. Состоял он из бараков и наспех построенных деревянных домишек, поставленных без всякого плана. В годы интервенции Мурманск служил опорной базой для флота и войск Антанты. Тогда он разросся вширь, но только за счет бараков из рифленого железа. Это были как бы разрезанные вдоль широкие трубы, и назывались они «чемоданами». Из таких «чемоданов» возникли целые кварталы. Внизу у залива в северном конце города, за товарной станцией железной дороги, на старых запасных путях стоял целый квартал товарных вагонов. Этот район назывался «Шанхай» и был заселен многочисленными китайцами, по каким-то причинам обосновавшимися в Мурманске. На улицах из товарных вагонов висел специфический запах и была необычайная грязь. Русским в этот район в одиночку ходить не рекомендовалось, а в ночное время даже и в компании. В единственном настоящем двухэтажном здании, тоже деревянном, возвышавшемся над лачугами и «чемоданами», была гостиница «Желрыбы». «Железнодорожная рыба»! Существовала тогда и такая организация, имевшая свой рыболовный флот.

При гостинице был и ресторан, открытый чуть ли не круглосуточно. Это единственное в Мурманске официальное злачное место всегда переполняли матросы и рыбаки. Несмотря на традиционное ресторанное оформление — пыльные пальмы и зеленые плюшевые портьеры, это был просто кабак. Некоторый интимный уют ему придавали два объявления: «Просют вскатертю не сморкатца» и «Просют матом не крыть». Откуда-то приходило много финнов. Обедать или ужинать в ресторане было почти невозможно, сюда ходили напиваться. И атмосфера здесь так накалялась, что часто была под стать клондайкской, только вместо традиционных там большекалиберных револьверов здесь шли в ход ножи и бутылки.

В тогдашнем Мурманске не существовало даже кинотеатра, не было его и в 1929 году, но иногда кинокартины демонстрировались в старом дощатом пожарном депо. Я помню, мы, персейцы, ходили туда зимой. В сарае было холодно, как на улице, ветер свистел в щелях, снежная пыль сверкала в луче кинопроектора. В поход на кинокартину снаряжались, будто на полюс: надевали полушубки, тулупы, валенки, свитера — все, что было теплого из одежды, и сидели в «зале», опустив уши меховых шапок. И все же за сеанс так промерзали, что, выскочив из сарая, отправлялись домой бегом, чтобы согреться.

Из Мурманска выехали в Москву временные участники экспедиции. «Персей» набрал кристальной пресной воды из Варяжского водопровода и, покинув Кольский залив, направился в Архангельск, куда прибыл 15 октября.