Всеволод Васнецов - Под звездным флагом Персея

Мудрая русская пословица гласит: «Нужда научит калачи есть». С гусем же дело обстояло иначе. Прежде чем сьесть, предстояло научиться его жарить. И мы научились. Просто сначала разрезали его на куски, укладывали на сковородку, накрывали другой и жарили. Получалось очень хорошо. А ведь никто не советовал, сами додумались!

Итак, на берегу Стур-фьорда можно устроиться совсем неплохо. Около домика, в узком каньонообразном русле небольшого ручья матросы устроили даже баню.

Геологическая партия — С. В. Обручев, Т. И. Горшкова и А. В. Кузьмин — совершала пешие походы к югу и северу от Китовой бухты. Попытки исправить «Эвелину» ни к чему не привели: то бил гребной вал, то плохо работал винт, то двигатель внутреннего сгорания не ладил с машинистом-паровиком. На ненадежном катере удаляться от берега, когда Стур-фьорд все еще забит льдом, было слишком рискованно. Надежнее оказалась гребная шлюпка с подвесным мотором и веслами. Может быть, потому что я наладил этот мотор и всегда за ним ухаживал, он испытывал привязанность только ко мне. Я заводил его очень легко, и работал он безотказно. Но с мотористом он никак не находил общего языка, и не раз приходилось мне садиться в шлюпку вместе с геологами, запускать мотор, а потом на ходу выскакивать из нее на прибрежную скалу. Неоднократно случалось, что отправлялись геологи в поход под мотором, а возвращались на веслах. Доедут до места, остановят мотор, а завести уже не могут. Надоело мне это занятие, и я решил приспособить к мотору коллектора Кузьмина. Он сумел с ним поладить.

Наши геологи опровергли прежнее представление о том, что восточный берег Шпицбергена сложен такими же третичными угленосными сланцами, как и западный. В первых же походах в район Китовой бухты выяснилось, что прибрежная зона образована юрской и меловой свитой, в которой могут быть лишь непромышленные угольные отложения. Экскурсии к югу и заход на север, в бухту Агард, подтвердили эти выводы.

Единственную интересную находку сделали они на берегу у подножия горы Жуковского: столбик из плавника с вырезанной на нём надписью «В. А. Русанов 1912 г.». Это была его заявка на уголь, сделанная для России. Со Шпицбергена на боте «Геркулес» Русанов отправился на Новую Землю и дальше на восток, надеясь пройти Северным морским путем. Долгие годы о судьбе экспедиции ничего не было известно, считалось, что «Геркулес» раздавили льды Карского моря и все погибли. Только в 1934 году экспедицией Главсевморпути в шхерах Минина на островке Безымянном был найден ряд предметов с «Геркулеса», вероятно, занесенных сюда теми, кто остался в живых и добрался до этого места.

Столбик Русанова как полярную реликвию мы взяли с собой, а вместо него поставили другой с соответствующей надписью.

Днем 8 августа на горизонте появилась темная точка и дым. В бинокль вскоре стало видно, что это «Персей» пробивается среди разреженного льда.

Подходя к месту якорной стоянки, он приветствовал нас тремя продолжительными гудками. Но и мы не остались в долгу. Я приготовил заряд, связав по три пачки динамита, оснастил их запальником и бикфордовым шнуром разной длины и заложил в расщелину скалы. Как только «Персей» прогудел, я поджег шнуры папиросой и бросился в укрытие. Страшной силы взрыв потряс воздух. Не успел замолкнуть гул первого, как взорвался второй патрон, а затем третий. Эхо перекатывалось над фиордом, многократно отраженное горами. Долго стоял такой грохот, что казалось, горы рушатся. Будто все уже умолкло, наступила полная тишина, и вдруг где-то среди дальних гор снова зарождается канонада и эхо докатывается до нас, приглушенное расстоянием.

Быстро сняли палатки, погрузили имущество в шлюпки, и вот мы уже на «Персее». За одиннадцать дней, проведенных на берегу, мы привыкли к чистейшей атмосфере необитаемой земли и спертый воздух тесных кают показался нам отвратительным.

Снявшись с якоря, «Персей» перешел в бухту Агард. На один день высадилась геологическая партия на берег. Задерживаться там не имело смысла: в нижних ярусах выступали уже триасовые отложения и никаких надежд на залегание угля быть не могло. Пока геологи работали на берегу, на «Персее» сделали несколько океанографических станций поперек Стур-фьорда. Приняв 10 августа геологов на борт, мы вышли из бухты Агард и сделали еще несколько океанографических станций, пользуясь тем, что восточная половина Стур-фьорда очистилась от льдов.

Идти в бухту Мон не имело смысла, потому что в северной части фиорда все еще держались сплоченные льды, а геологическая обстановка исключала возможность найти там даже угленосные толщи.

В Стур-фьорде было выполнено два поперечных разреза на широте бухт Китовой и Агард и один продольный со всем комплексом океанографических работ на 14 станциях.

Мы пересекли в южной части фиорда последнюю полосу разреженного льда и вышли на чистую воду. 10 августа «Персей» покинул Стур-фьорд.

Обогнув в тумане мыс Южный, «Персей» снова лег курсом на Ис-фьорд: нужно было высадить там двух наших пассажиров-угольщиков. К ночи 12 августа мы стали на якорь у поселка Грумантбюэн, снова пополнили запасы пресной воды и угля, а 13 августа ушли из Ис-фьорда.

Как будто из желания поддержать морские суеверия, море встретило нас очень сурово. С Атлантики катились огромные волны, ветер достигал иногда силы шторма. Выжидать, когда улучшится погода, у нас не было времени, и в Архангельск мы шли без работ. В Белом море мы снова попали в жесточайший шторм. Даже на полном ходу машина не могла выгребать против ветра.

«Персей» прошел 2725 миль, из них 230 во льдах Стур-фьорда, и выполнил океанографические работы на 46 полных станциях. 21 августа он прибыл в родной порт.

На этом не завершились исследования Арктики в 1925 году.

Ученый совет института на осенний период разработал программу широких исследований в Карском море. Однако из-за ледовой обстановки в Стур-фьорде «Персей» задержался почти на две недели. Кроме того, были получены сведения, что в Карском море тяжелые льды и что этот год неблагоприятен в ледовом отношении.

Наш начальник Борис Константинович Флеров созвал совет экспедиции, на котором было принято решение изменить первоначальное задание, ограничив район работ юго-восточной частью Баренцева моря. Кроме того, в губе Черной на южном берегу Новой Земли наметили высадить береговую партию, чтобы обследовать литоральную флору и фауну залива и собрать биологические материалы на пресноводных водоемах.

«Персей» вышел в плавание 2 сентября, в прозрачный осенний день, когда уже пожелтели лиственные деревья. Хорошая погода держалась до первой станции, сделанной на траверзе мыса Святой Нос, а 5 сентября резко ухудшилась. Подули сильнейшие северные и северо-восточные ветры, корабль сбавил ход до двух узлов. Только гидрологи могли еще работать, биологические же сборы пришлось сильно сократить.