Всеволод Васнецов - Под звездным флагом Персея

«Персей» уже гудит, торопит нас — Бурков боится задерживаться в бухте, в фиорде движется лед.

Разведка заняла у нас ночь, северную, светлую, а ранним утром на корабле стали лихорадочно готовиться к высадке. В «Эвелину», которая возьмет на буксир шлюпку, вельбот и плот из жердей и досок, грузят сначала все громоздкое: бочку с горючим для двигателя, бидоны с бензином для подвесного мотора, палатки, койки. Все имущество благополучно доставляют на берег маленькой, хорошо защищенной скалами бухточки.

Лед надвигался с моря, все плотнее забивая фиорд, проникал в Китовую бухту и подступал к месту якорной стоянки. Капитан нервничал, жевал рыжий ус и торопил нас. Спешно загружаем «Эвелину». В шлюпку с подвесным мотором, который обслуживается только мною, мы вместе с Казимиром грузим все имущество гидрометеорологического отряда.

На «Персее» брашпиль уже шипит паром и из воды ползут звенья якорного каната, густо залепленные зеленым илом. Как только в «Эвелину» спрыгнул последний человек, корабль дал ход. Трижды проревел прощальный гудок, многократно отразили его окружающие горы. Кончились поспешные сборы, что забыто, что не сделано — уже не исправить.

«Персей» лавирует среди ледяных полей и удаляется. Ему не так-то легко выбраться из теснящих льдов. Но он уходит, уходит все дальше и скоро скроется за горизонтом. А мы остаемся одни на пустынном берегу Стур-фьорда, мы совершенно отрезаны от мира и у нас нет радиостанции.

Сможет ли «Персей» снова пробиться за нами, пустят ли его льды? Уверенности в этом нет — мы плохо знаем и Стур-фьорд, и северо-западную акваторию Баренцева моря. Не исключено, что судно не пробьется. Но как мы об этом узнаем и когда?

Начальником береговой группы у нас С. В. Обручев. У него есть указание: если «Персей» не вернется за нами, то мы должны идти на западный берег Западного Шпицбергена, к населенным пунктам.

Не знаю, имел ли Сергей Владимирович подробную карту центральной части острова, ведь на морских нанесено только побережье. Идти пришлось бы по горной стране, по ледникам и снегам. Для такого похода у нас не было снаряжения, соответствующей обуви и одежды, не было даже рюкзаков, не говоря уже о санках. Продовольствие береговая группа взяла на месяц, но какое! Картофель, крупа, макароны, соленая треска, солонина и очень немного мясных консервов. Как с такими продуктами идти через горы на запад, как тащить их, на чем приготовлять пищу?

Тревожные мысли только промелькнули, но не задержались в сознании. Их быстро вытеснили новизна и необычайность обстановки, перспектива пожить на берегу Шпицбергена, ожидание интересных приключений. Сейчас мы на двух шлюпках одни среди льдов Стур-фьорда, у сурового, необитаемого восточного берега Шпицбергена. «Персей» уже темной точкой маячит у горизонта. До лагеря более трех миль, а лед медленно и неотвратимо забивает бухту, становится все плотнее. На «Эвелине» уложили получше набросанное лагерное имущество и взяли меня на буксир.

С тех пор как катер с двумя шлюпками на буксире легко доставил часть груза на берег, обстановка намного ухудшилась. Теперь надо было с ходу протискиваться между льдинами, а моя шлюпка при этом наскакивала на катер. Продвигались очень медленно и не всегда в желаемом направлении. Стеснял наши движения и кое-как наваленный груз, он мешал отпихиваться от льдин веслами и баграми.

Тогда решили, что я останусь в шлюпке, а те, кто на «Эвелине», дойдут до лагеря, разгрузят ее и вернутся за мной. Избавившись от буксира, катер стал продвигаться гораздо быстрее и вскоре скрылся из вида.

Я был один. Полнейшая тишина окружила меня, только шуршали трущиеся льдины. Я спокойно созерцал лежащие впереди горы, барьер сползающего в море глетчера, причудливой формы айсберги среди плавучих льдов Стур-фьорда и наслаждался покоем и одиночеством. О шуме и вообще об ином мире напоминало лишь черное облако дыма над белым горизонтом. Видимо, кочегары на «Персее» шуровали вовсю.

Единственно, чего я опасался, это незваного гостя — белого медведя. В те времена они во множестве обитали во льдах северо-западной части Баренцева моря, особенно вблизи полярных островов, а винтовку я отправил на берег с первым катером.

Прошло уже порядочно времени, а «Эвелины» не было. Рассчитывая заниматься разгрузкой и перетаскиванием имущества, я оделся легко и теперь начинал мерзнуть. Но укрывшись куском брезента и устроившись поудобнее, я согрелся и задремал. Сколько я дремал — не знаю, часов у меня не было; показалось, что долго. Очнулся, а «Эвелины» все нет.

Забравшись на груду имущества, я стал всматриваться в берег и заметил, что лед, хотя и очень медленно, начал двигаться к юго-востоку. Возможно, под влиянием отлива или ветра в северной части Стур-фьорда. Я встревожился: если «Эвелина» придет не скоро, меня может вытащить в открытую часть пролива, а оттуда в море. Даже если с берега и заметят, что меня уносит, то чем они помогут? Радио нет, сообщить о несчастье нельзя, да и кому: корабли в этих водах не плавают, а у меня нет ни воды, ни еды, ни одежды.

Но что случилось с «Эвелиной»? Не может выбраться из бухточки или что-нибудь неладно с мотором?

Дрейф льдов в южном направлении напугал меня и заставил действовать самостоятельно, не дожидаясь, когда придет катер.

На мое счастье, в шлюпке находился подвесной мотор. С большим трудом извлек я его из-под имущества, с еще большими усилиями насадил мотор на транцевую доску и завел. Если бы я был не один и кто-нибудь, отталкиваясь багром с носа, помогал резко повернуть шлюпку в проходы между льдинами, дело пошло бы успешно. Но я не мог бросить румпель мотора, не было у него и заднего хода, поэтому, не успев развернуться, я частенько наскакивал на льдины с полного хода.

И вот я нацелился на единственный возможный выход из ледяного мешка и устремился между двумя льдинами, надеясь их раздвинуть. Однако льдины сблизились, с ходу шлюпка до половины выскочила на их подводную часть, винт оголился. К счастью, я успел быстро заглушить мотор. Шлюпка оказалась повисшей в воздухе. Приключение теряло свою романтичность и начинало походить на борьбу за жизнь.

Протолкнуться можно было только вперед, а для этого пришлось облегчить корму. Снова снял я тяжелый мотор, затем, упираясь багром и раскачивая шлюпку, я кое-как стащил ее со льдины на воду. Опять установил мотор. Но он после такого происшествия не захотел заводиться. Снова снял мотор, чтобы он не мешал, и, то подгребая, то отталкиваясь, совершенно обессиленный добрался до берега.