Константин Булгаков - Братья Булгаковы. Том 2. Письма 1821–1826 гг.

Не знаю, с чего у вас взяли, что Библейское общество рушится. Князь отказался от президентства, это правда; но его место занял старший член, здешний преосвященный Серафим. Что Хитрово оставил общество, это еще не значит его падение. Чего у вас не выдумают! Я был на здешнем заседании после уже князя и могу тебя уверить, что они будут продолжаться, как прежде, и я буду ездить так же, как прежде, когда дозволят время и мои занятия.

Александр. Москва, 9 июня 1824 года

Обрадовался, зная, что вы все здоровы и Марица едет благополучно. Она в Одессе съедется с княгиней Верой Федоровной Вяземской. Подставлю ухо свое хорошее на полдень и, верно, услышу их хохотанье.

Жена у меня все не родит. Мы грубо, видно, ошиблись. Граф Федор Васильевич был вчера у нас; опять спросил: «Отец или не отец?» А я тоже отвечаю: «Не отец!» – «Бьюсь об заклад, – говорит он, – что вы родите двухлетнего ребенка, который будет уже уметь читать и писать. Так много развелось школ в Европе, может быть, имеется одна и в животе у госпожи Булгаковой». Кому шутки, а Наташе надоело это ожидание.

Племянник графини Ростопчиной, ваш сосед Голицын (меньшой, бывший в гвардейских конно-артиллеристах), помолвлен с графиней Кутайсовой, дочерью сенатора; девочка очень миленькая, умная, с прекрасными черными глазами; а старший брат женится на графине Зотовой. Сегодня объявлена еще свадьба: младший сын графини Бобринской женится на княжне Лидии Горчаковой, внучке князя Юрия Владимировича Долгорукова. Это касается некоторым образом Бехтеева. Она тоже прелестная особа; что до него, то его я знаю очень мало; кажется, ни рыба ни мясо.

Константин. С.-Петербург, 10 июня 1824 года

Я видел на скачке Вилье; он мне сказывал, что государь употребляет мазь князя Василия Алексеевича [Хованского, тестя А.Я.Булгакова], и с его согласия. Он уверяет, что она точно полезна. Также он меня уверил, что нога совершенно здорова.

Александр. Москва, 11 июня 1824 года

Отгадай, кого я вчера видел, очень неожиданно, в Итальянской опере? Нашу общую фаворитку, Башмакову-Суворову. Тотчас побежал к ней в ложу. Мы очень обрадовались друг другу, и у меня теперь на совести, что, болтая с нею, мешал ей слушать певицу Виллане. Они хотели было завтра ехать в дальний путь, в Одессу; остаются до пятницы, чтобы послушать Ченерентолу. Она потолстела, похорошела и так же мила. Мы много о тебе говорили и о времени, столь приятно проведенном у Воронцова.

Вчера умерла здесь ударом вдруг, пивши кофе, известная фрейлина Шкурина, укрывшаяся в Алексеевский монастырь.

Она оставила двор, когда друг ее, княжна Щербатова, вышла замуж за фаворита Мамонова; у Щербатовой она все и жила, а после ее кончины постриглась в монахини.

Александр. Москва, 16 июня 1824 года

Князь Петр Михайлович приехал в Москву. Я поехал нему вчера; у него был Шульгин, но князь скоро его отпустил и, сказав несколько слов Ушакову, начальнику корпуса кадетского, взял меня за руку и посадил. Разговор начался тотчас тобою: братец здоров! «Прежде всего, – сказал он, – надобно мне поблагодарить вас за Константина Яковлевича. Ваш брат редкий человек – это единодушный глас общества, а я, со своей стороны, могу похвалиться им совершенно особо: он не только взял на себя все мои дела, но и дела жены моей и даже тетки [княгини Екатерины Алексеевны Волконской]. Я отсылаю завтра курьера, коего он мне дал. Хотите ему написать? Пришлите письмо ко мне». Он тебя любит душевно и говорил с большим чувством, что, я думаю, нечасто с ним бывает. Я князя еще более полюбил. Ему оказывают большое уважение здесь. Все начальники являются к нему всякое утро. «Боюсь, – говорит, – обедов этих. Вчера отказал один, а завтра должен я обедать у князя Дмитрия Владимировича, в понедельник у Юсупова, а во вторник у общего приятеля Ростопчина, в среду поутру выеду в Суханово». – «Дорога очень дурна вам будет». – «Да так-то дурна, что я хочу ехать верхом: это напомнит мне о кампаниях, которые я проходил вместе с вашим братом». Спросил я о государевой ноге. «Кстати, – сказал князь, – у меня приказание императора поблагодарить князя, вашего тестя, за мазь, которая принесла величайшее благо его величеству. Он пользуется только ею; не только семь ран, у него бывшие, совершенно закрылись, так что остался лишь один маленький след от одной из них (и показал, на котором месте), но даже неприятный зуд, от коего он страдал, совершенно прошел. Бывало, ночью расчешет всю ногу государь, так зуд велик бывал; а теперь и это миновалось, что и доказывает, что нет более остроты». Слава Богу! А тесть мой в восхищении, что лекарство помогло. Теперь все больные рожами просят у него рецепт этот.

Сию минуту от меня граф Федор Васильевич. Сказывал, что князь Петр Михайлович сидел долго у него вчера, зовет завтра к себе обедать. Уже, верно, буду, хотя и вчера там обедал.

Теперь присылала Тургенева прочесть указ об Александре. Я очень рад, что он сохраняет свои оклады, а ежели дадут квартиру, то и еще того лучше. О мази князя Василия Алексеевича я тебе писал; она только в таком случае полезна, ежели бы на ноге Алексеевой были раны, а одну рожу не лечут этой мазью. Мне князь Василий Алексеевич сказывал у Пфеллера, что имеет известие, что она от рожи избавилась каким-то симпатическим, то есть вздорным лекарством.

Бедный Мертваго без надежды; разные огорчения, приведя в волнение подагру и желчь, родили водяную в груди. Доктора не имеют никакой надежды. Государь лишается верного, усердного слуги, общество – весьма приятного человека, а что будет с его большой семьею – Бог один знает!

Сенатор князь Багратион помолвил вчера дочь свою за какого-то полковника Альбединского. Корсаков уверяет, что он сын крещеного жида; он смоленский помещик и богат. Полюбился княгине скупой тем, что берет княжну без приданого. Такие женихи ныне переводятся.

Константин. С.-Петербург, 20 июня 1824 года

Только и слышно всеобщее сожаление о бедной Нарышкиной [126] Софья, внебрачная дочь императора Александра I и княгини Марьи Антоновны Нарышкиной, невеста графа Андрея Петровича Шувалова. , кончившей жизнь во цвете лет, и тогда, как, казалось, должно было ей только начать пользоваться жизнью. Воля была на то Божья! Ей жить было невозможно. В ее лета чахотка ужасно скоро влечет к смерти. Так было и с нею. Хотя еще не объявлено было, но, кажется, решено ее замужество с молодым графом Шуваловым, которого очень хвалят. Так-то смерть расстраивает человеческие планы! Он, говорят, в отчаянии. Ему пускали кровь. Хоронить будут покойницу в Невском монастыре.

Константин. С.-Петербург, 21 июня 1824 года

Сегодня везут тело бедной Нарышкиной в Сергиевскую пустынь, где завтра отпоют и положат. Похороны простые, никто не зван; но многие поедут.