Константин Булгаков - Братья Булгаковы. Том 2. Письма 1821–1826 гг.

Вечером ездил к Лазареву, возвратился, лег спать, уснул крепко, как вдруг будят. Что такое? От князя из Царского Села придворный лакей. Нечего делать, встал. Князь пишет, что императрица Мария Федоровна изволит выезжать из Касково навстречу 27-го. Вот еще надобно 40 лошадей. Сделав все нужные распоряжения, отправил чиновников куда следовало, отвечал князю, чтобы его успокоить, и лег спать в четыре часа – уснуть на часочек, ибо между тем пришла одесская и иностранная почта, и в пять надобно было опять вставать. Вот тебе все мои почт-директорские похождения.

Сделай мне одолжение, уведомь меня, какие у тебя есть журналы, каких годов, и если недостает годов или номеров каких-нибудь, то именно каких. Мне пришла мысль сделать полное собрание русских периодических изданий, в чем мне помогут здешние журналисты, которые очень меня любят. О «Сыне Отечества» я тебе сделал запрос прежде. Да не заслал ли я к тебе как-нибудь ошибкою «Сибирский вестник»? Не могу отыскать несколько номеров. «Северную Почту» имею полную: купил за бесценок на Апраксином дворе, моем обыкновенном базаре.

Константин. С.-Петербург, 27 сентября 1824 года

Сегодня мои хлопоты кончатся, ибо сегодня все приедут в Гатчину; но это еще только вечером, а теперь все еще продолжаются мои беспокойства, несмотря на все взятые меры. Неприятно будет, если окажется какая-нибудь неисправность: все-таки падет на меня, а мне отсюда как предупреждать то, что не могу предвидеть? Но Бог милостив, всегда все подобные случаи сходили с рук благополучно; так и теперь Он меня не оставит. А ночью таки раза с два разбудили. Досадно, что идет дождь и могут испортиться дороги, особливо боковая до Гатчины.

Хотел бы отправить к тебе «Записки» Фуше, но граф Гурьев взял читать, следовательно, не прежде, как через несколько дней получишь. Довольно любопытно. Я писал к Шредеру, чтобы он и вторую часть прислал, когда выйдет.

Константин. С.-Петербург, 29 сентября 1824 года

Все обошлось благополучно, недостатка в лошадях не было ни императрице, ни великой княгине, и в субботу к обеду все приехали в Гатчину часу в пятом. Слава Богу, а признаться, я не был покоен, пока Родофиникин, провожавший ее предводитель дворянства и Добровольский не приехали ко мне с сим приятным известием из Гатчины. Великая княгиня Мария Павловна, говорят, будет сюда в феврале. Анна Павловна пробудет здесь несколько месяцев. Принц Оранский возвратился в Голландию и после опять приедет за нею.

Не знаю, где бы достать портрет адмирала Ушакова, но постараюсь; а конечно, хорошо бы его иметь при книге [132] Эта книга «Записки капитана-лейтенанта Егора Метаксы, заключающие в себе повествование о плавании и военных подвигах соединенных российской и турецкой эскадр под начальством адмирала Ф.Ф.Ушакова с 1798 по 1803 год». . Да, брат, экую старину ты вспомнил! Как мы играли с тобой в Вильне комедию. Кажется, не так-то давно было; а как оглянуться назад, так много лет уплыло. Вчера я был вечером сперва у своих Голицыных, а после у Гурьева, где играл в вист и проиграл 80 рубликов. Нехорошо, а хуже еще, что играл с графом Марковым, который все забывает и только что не спит. Как он вдруг опустился! Он совершенно впал в детство. Куда девались ум, острота, все пропало!

Я ожидаю сегодня к себе Потемкина; хочется кончить с Гостилицами, которые мне надоели пуще, гораздо пуще горькой редьки. (Эту я люблю.) Устроив это дело для Разумовского, подумаю, как бы отделаться от его дел. Право, не имею времени, а запускать их я не соглашусь: они же и без того не в цветущем положении.

Константин. С.-Петербург, 30 сентября 1824 года

Вот и голландский поверенный в делах приходил благодарить, что уведомил его о скором приезде в Гамбург принца Оранского и что его тотчас отсюда отправил, иначе бы он никак не поспел. Говорят, что великая княгиня здорова и очень весела. Когда будут в городе, неизвестно, но, я чаю, не скоро: вероятно, не прежде возвращения государя сюда двор переедет.

Александр. Семердино, 30 сентября 1824 года

Я сам того же мнения, что князь твой мог бы составить прекраснейшие «Записки». У нас не так, как во Франции: там всякий министр пишет все, что видел, знает и делал. Какие бы любопытные записки могли бы составить князь Александр Николаевич, князь Петр Михайлович и многие другие! Ежели бы копили они только материалы, и то бы хорошо уже было. Граф Ростопчин все это делает; он кое-что мне читал, например, первые дни восшествия на престол Павла, кончина Екатерины, – все это очень любопытно и принадлежит истории.

Я очень любопытен знать, чем кончится в Царьграде; недаром же мне писал Метакса, но, по его вестям, султан был уже убит янычарами. Это, стало, третья их жертва, одна после другой.

Видно, король умер с большим присутствием духа: с одной стороны, напоминал духовнику, что он в молитвах пропустил стих, а с другой – делал каламбуры; первое яко христианин, а второе как француз.

Константин. С.-Петербург, 3 октября 1824 года

Третьего дня в Царском Селе, в слободке против оранжерей, загорелось в доме купца Мотылева, у коего лавочка, и сгорело пять домов. Пожар продолжался почти целую ночь. Брокер мне сказывал, что отсюда посланы были трубы с трех частей. Он там не был, а граф Михаил Андреевич [Милорадович] остался до шести часов утра. Мы все здесь в большом были испуге, пока не узнали точно, что горит, помня третьегодничное несчастье, от которого Боже упаси.

С Потемкиным [Александром Михайловичем, купившим знаменитые некогда Гостилицы] я почти кончил за 920 тысяч, и пошлины на его счет. Иной скажет: как дешево! И точно, недорого за 1600 душ; но надобно принять в соображение и положение мужиков, и наше положение, требующее немедленно денег, чтобы заплатить самые нужнейшие долги, да и то, что имение прекрасное, но принадлежит трем. Как его делить? Как им управлять? Да и кому взять на себя эту обузу? Также надобно было не упускать Потемкина; иначе кто бы купил? Наплакались бы и с имением; у кого есть столько чистых денег? По зрелом размышлении, совесть моя совершенно чиста, и я убежден еще, что оказал большую услугу Разумовскому, в том состоянии, в каком пребывают его финансы, и учитывая все выплаты, кои надлежит нам сделать. Уже отправлен приказ взять под опеку ропское имение за те 50 тысяч рублей процентов, кои надобно было выплатить уже давно. И однако же, возможно, он еще меня и ругать будет, ибо так все устроено в мире сем. Так как из всякого дела должен я непременно извлечь какую-нибудь выгоду для имеющих нужду в пособиях, то и тут, ударя по рукам, выпросил я у Потемкина (и он обещал) рублей с тысячу для бедного семейства, сказав ему, что начать дело такого рода с какого-нибудь благодеяния доставит ему счастие. Это истинно бедное семейство: Мартыновы, которые начинают уже крепко нуждаться, так что я должен давать рублей по 50 от времени до времени, когда дойдет, что не на что купить чем пообедать. Бог мне дал эту мысль и благословил ее.