Константин Булгаков - Братья Булгаковы. Том 2. Письма 1821–1826 гг.

Я получил сегодня письмо из Теплица от графа Ростопчина от 23 июля; ровно месяц было в дороге. Граф полагает быть здесь прежде 1 сентября, заедет в Белую Церковь на двое суток, чтобы увидеть там графиню Воронцову и детей ее, по просьбе графа Семена Романовича. «Я отправлю (говорит он мне) из Киева мое прошение об отставке. Думаю, что довольно я послужил при трех царствованиях, надобно пустить вперед новые поколения, отложить дела и отдохнуть. Мне не терпится вас обнять», – и проч.

Кажется, нашим полицмейстерам несдобровать. Есть полковник Крылов, отставной сын императрицынова Крылова, государь велел ему сказать, что в Москве его не забудет, а князь Дмитрий Владимирович сказал ему: «Скоро будут две полицмейстерские вакансии в Москве, так я одну вам дам». Крылов сам это сказал Фавсту. Видно, Обрескова и Ровинского прочь. Они много себе сделали вреда этими тротуарными столбиками (я тебе писал об этом).

Видел я Федора Петровича Уварова; пожал руку, спрашивал о тебе, я отвечал: «Это мне, генерал, надобно у вас о нем спрашивать, вы только что с ним расстались».

Сегодня была генеральная репетиция маневров. Иные забрались в Петровское в 9 часов утра. Дам было бездна. Пустимся один раз с Фавстом.

Сию минуту приезжала к нам жена князя Дмитрия Владимировича с дочерью Долгоруковой; мы не приняли. Уже это не значит ли, что будут звать на что-нибудь во время государева пребывания? Под окнами страшный шум: делают щит для фавстовой иллюминации [96] То есть в Горном правлении. Там жил Ф.П.Макеровский, берг-инспектор. .

Константин. С.-Петербург, 24 августа 1823 года

Кого-то назначат управлять министерством, Сперанского или нашего князя? А третьего, кажется, нет никого.

Кутузова дочь, Хитрова, таки уговорила меня взять на себя несколько из ее дел, как то: принятие и продажу пожалованных ей в Бессарабии десятин. Не мог отказать, помня милости ее отца. Ее племянник Толстой женат на Хитровой, дочери так называемого Северного Обозревателя, старика-сенатора; она родила на сих днях, и так несчастливо, что мертвого ребенка должны были резать и вынимать кусками. Год, как замужем, и премиленькая женщина. Слава Богу, что еще она жива осталась. Три акушера были призваны, и все трое работали.

Граф Нессельроде, Северин и Матушевич вчера утром выехали в Киев, Белую Церковь и Одессу. Первая встреча графа с государем будет в Тульчине. Манычар возвратился; говорит, что дорога славно поправлена, чем он меня очень утешил. По Ярославскому тракту большей части свиты должно было ехать на обывательских лошадях; при дурных дорогах все бы отстали, и была бы беда. Теперь уже, кажется, некуда его посылать. Рибопьер отправляется на сих днях к себе в деревню.

Александр. Москва, 24 августа 1823 года

Хованский еще не бывал, его ожидают сегодня, он станет у сестры и пробудет здесь все время, что будет государь. Я увижусь с ним не раз.

Тебя, любезный друг, удивляет поступок Рушковского, а нас с Фавстом – нимало. Пошлый был бы дурак, поступи инако. От Черткова та же черта была прекрасна, ибо действовала дружба, участие без личных видов и корысти, а Рушковский знает, что держится тобою, что нет дня, чтобы не был ты ему нужен. Чем ему заплатить за все, что ты сделал для него и делать можешь? Четыре учтивых письма в неделю – не замена за благодеяния. Он платит, как я тебе писал, ничтожные проценты за большой капитал, но все-таки спасибо ему за одолжение и ссуду 10 тысяч; увижусь с ним и условлюсь о векселе. Я думаю, надобно написать на имя нас обоих, ибо пошли деньги на уплату долга, общего нам, то есть в Кабинет. Шульгин выдумал и славную сделал штучку. Оповестил, что имеет сумму значительную для раздачи бедным, и пригласил всех нищих явиться в съезжие дома; все хлынуло, даже и полунищие, он всех их велел запереть в сибирки и содержать их там во все время пребывания государя в Москве. Теперь не видишь ни одного нищего в городе.

Полночь

Москва осчастливлена! Государь изволил прибыть благополучно в половине одиннадцатого. Так как Кремль от нас очень близко, я посылал несколько раз справляться. Теперь воротился Ванюшка. Император прибыл при нем. Несмотря на дождь, который идет с семи часов вечера, в Кремле множество народа и карет, ожидавших его прибытия. Народ кричал хором «ура!» Император изволил сидеть в коляске с графом Аракчеевым. Из Фавстовой гостиной виден огонь в кабинете государевом. Спешу тебя уведомить о радости московских жителей, любезнейший друг. Теперь, вероятно, часто будут оказии в Питер, и я пошлю рано это письмо к Рушковскому: пусть отправит, я часто буду писать.

Стану рассказывать все, что знаю. Посланный князем Дмитрием Владимировичем адъютант его Новосильцев воротился в полдень и привез известие, что император изволил завтракать в Ростове и, следовательно, прибудет поздно, а потому и не в собор прямо, а на маленькое крыльцо в дворец, чтобы государя не встретил там никто, кроме генерал-губернатора, коменданта и обер-полицмейстера, коим изволит дать свои приказания.

Ярославский губернатор Безобразов пожалован в тайные советники. Государь ему сказал: «Твои дороги хороши, только ты много сделал лишнего». У Юсупова был сегодня обед для всех генералов, здесь находящихся. Что будет завтра, еще неизвестно, а верно, все хлынут в собор. Я видел давеча у Петра Петровича Нарышкина графиню Орлову, которая мне сказывала, что у нее не будет ничего, хотя по городу говорят, что она готовит праздник. Посмотрел бы я на Рушковского: то-то, я чаю, в жар его кидает. Он хотел ехать навстречу государю и советовался с Пфеллером, в башмаках ли ехать. Этот насилу ему доказал, что это совсем не нужно. «Да вы берите пример с Константина Яковлевича, разве он когда-нибудь так делал?» Однако же Рушковский колебался. Вот бы одолжил!

Ну, брат, что наделано в Кремле и около, – это чудо! Кремлевский сад продолжен по самую Москву-реку и прелестен. Государя это, верно, удивит, ибо все это возникло в два года [97] Император Александр Павлович был любителем садоводства, и многие сады в русских городах заведены при нем. . От дворца до Спасских ворот, дугою по валу, сделано прекрасное гульбище. Гуляя тут, пользуешься прелестными видами, идучи к Спасским воротам на Воспитательный дом, а возвращаясь – на Воробьевы горы.

Анекдот для Тургенева. Встречаю Вяземского; он говорит: «Все бы хорошо, только досадно, я чаю, князю Дмитрию Владимировичу на дождь!» – «А что?» – «Нельзя ему будет пустить пыль в глаза государю». Без остроты ни на час. Ежели будет завтра вёдро, то дождь этот – как на заказ: все будет зелено и свежо, и сад кремлевский будет еще красивее.

Дмитрий Николаевич Каменский продал дом свой на Никитской, что был князя Лобанова прежде, обер-прокурору Огареву за 100 тысяч.