Константин Булгаков - Братья Булгаковы. Том 1. Письма 1802–1820 гг.

Нельзя описать радость, которую везде производит отменение рекрутского набора. Я первый это возвестил на дороге.

Александр. Велицы, 12 сентября 1817 года

Наконец я на месте! От Смоленска дорога была очень дурна, выключая некоторые места. Проклятые обозы, коих идет бездна от Смоленска в Белоруссию, перепортили все дороги. Весь город спит уже в сей час. Я принужден был остановиться у одной жидовки в довольно грязной комнате, в окружении маленьких храпящих жиденков. Чувствую искушение украсть одного для исполнения поручения Софьи Пушкиной. Я потерял два часа времени в Поречье, где крупные городские тузы, то есть городничий, судья и твой экспедитор, лично явились звать меня на свадьбу. Это было уморительно. Новобрачная – дочь помощника твоего экспедитора, а супруг – офицер Иркутского гусарского полка, расквартированного в городе.

Теперь выпью полдюжины чашек чая с ромом и буду спать как лакей. Негодные жидки так кричат, что мочи нет. Я на одного закричал и жизни не рад: вдруг их с дюжину завизжало во все горло, как будто режут. Экое отродье!

Александр. Велицы, 13 сентября 1817 года

Я прибыл сюда вчера в 6 часов вечера, благополучно. Поездка эта совершилась с невероятною скоростью, ибо ежели вычесть 14 часов, кои я потерял, ночуя в Смоленске, то я приехал из Москвы в Велицы ровно в 50 часов. Дорога и погода славные, только пыль одолела. Стал я здесь у городничего и бывшего опекуна нашего Шестакова. Явился тотчас Ефим Петров, ожидавший нас уже два дня здесь. Был я в бане, а там лег спать и качнул до десяти часов утра. Вставши, принимаюсь тотчас писать к тебе, любезный брат, ибо спешу тотчас в ближайшую деревню, Хилино. Боюсь, чтобы время не испортилось, да заеду также к Богдановичу, где чинятся наши котлы винокуренные. Ефим говорит, что в деревне, слава Богу, все благополучно. Хлеб уже весь убран. Жаль, что я не ранее сюда приехал: имел бы счастие, коим удостоился наш писарь в Чурилове, а именно – принять государя, проезжавшего нашей станцией. Дом наш почтовый очень хорош, построен вновь, лошади славные. Государь был очень весел и смеялся фигуре заседателя Ясенского, который все забегивал и перед государем вытягивался. В Витебске не было ничего, только герцогине Вюртембергской дана аренда. Очень близко от нас, в Сураже, мужик подал государю просьбу на тиранства своего помещика. Велено это рассмотреть. В Могилеве император изволил стоять у губернатора, графа Толстого, коему пожалована табакерка. Впрочем, 30-го никаких милостей не было. Вот все, что знают здесь о проезде императора. Слух носится, что государь не прежде 16 октября будет в Москву, а сказывал это Петр Иванович Миллер, наш сосед.

Александр. Городня, 15 сентября 1817 года

Сюда ехал весел, а приехал на беду: в Граблине был третьего дня пожар, ночью, и весь наш хлеб в пяти амбарах сгорел. Это большой удар нашему хозяйству; убытку будет, конечно, тысяч на 20. Не поверишь, как это меня сразило. Бедный Ефим все плачет. Строение славное, его трудами поставлено, ржи одной было до 700 четвертей, кроме овса, соломы и прочего хлеба. Я уже просил суд нарядить следствие, но что пользы? Что сгорело, не воротишь. Не доищешься причины. Не хочу верить, чтобы подожгли (это мнение Алексианова); скорее, от проклятых трубок, кои курят солдаты; тут же, неподалеку, была ярмарка, из которой все воротились пьяные. Здесь, на перевозе у Алексианова, один пьяный солдат даже и утонул. Все мне говорят, что почти всякий год бывают от трубок несчастья, а теперь такая засуха, что и земля сделалась как порох. Прошлого года у соседа Богдановича также от трубки загорелись все хлебные амбары. Чем кормить скот без соломы? Чем гнать вино без хлеба? Беда!

Завтра еду в Граблино все лично освидетельствовать. Ефим, чем бы меня утешить, более только огорчает, говорит: «Ежели бы я не был в отлучке, может быть, и беды бы не было». Да как знать это? Дело баб и детей плакать; надобно как-нибудь помочь этому. Нечего делать, надобно мужикам разделить грех пополам. Солому возьму с них, обложив всякое тягло, а остающееся от того года вино, то есть деньги, кои за него выручатся, употреблю на покупку сколько можно хлеба; ибо ежели встанут винокурни, то прощай и доходы наши. Мне должно здесь остаться долее, нежели я думал. Покуда все не учредится, отсюда не уеду. Не могу тебе еще назначить времени, не побывав в Граблине. Здесь накопилось до 1000 рублей, да в Чурилове и Хилине столько же. Тотчас надобно приняться за строение. Без имения худо, а и с имениями вот какие бывают беды. Здесь нашел я все очень исправно и войту определил жалованье 60 рублей. Дом приходит к окончанию и очень хорош, вид прекрасный. Обедал у нашего священника. Все хорошо, но только и я, и все повесив носы. Месяца два надобно забыть о доходах, а меня человека три ждут с деньгами.

Константин. Москва, 17 сентября 1817 года

Петербургские гости начинают съезжаться, князь Трубецкой, генерал Розен уже здесь, казаки вступили вчера. Сейчас получено известие, что вся правая сторона Черной Грязи, как ехать из Москвы, сгорела; слава Богу, что мост и почтовый дворец, который мы только что отстроили, уцелели.

Александр. Село Белицы, 18 сентября 1817 года

Отчего загорелось, никак добраться не мог; была ночь, все спали, даже караульные, которых я велел высечь в присутствии целой деревни. Меры взяты, чтобы вперед избавиться от подобных бед; но эта потеря невозвратная. За строением дело не станет: лес и люди есть, тотчас примутся работать. Я объявил мужикам, что они должны нести часть убытку. Сделал раскладку, и с них со всех возьму солому для прокормления скотины зимой; а уж рожь, нечего делать, надобно будет купить где-нибудь подешевле, ибо здесь она по 18 рублей четверть. Остающееся от прошлого года вино определил я на эту покупку, также старых коров велел продать, хоть и дешево; с жидов-корчмарей получил тысяч до четырех. Этими ресурсами исправил несчастие, но зато месяца два не получим доходов.

Надобно сказать спасибо Ефиму: все найдено чисто, в величайшем устройстве. Писарям дал по 100 рублей единовременно для ободрения их. Войтам, коих должность очень обширна, определил я по 60 рублей жалованья в год, а ключникам, у которых ключи ото всего, по 25 рублей. Все очень довольны. Без этого несчастного пожара и я бы очень был доволен. Как быть? Городнянский дом очень хорош, теперь кладу печи. Завтра опять туда еду со здешним архитектором, чтобы сделать при себе род крылечка в среднем доме, на бельведере наверху. То хорошо, что все домашнее. Дом тот в Москве стоил бы 25 000, а здесь и трех не стоит: плотники, столяры, слесаря, конопатчики, кузнецы, печники – все свои и очень хорошие. Кирпичи у нас славно жгутся, наделано их до 50 000. Станем подводить фундамент. Дом обобьем тесом, а внутри обои или оштукатурить? Запасов домашних послано в Москву пропасть: сукно этот год и шире, и тоньше, годится и людям, и на пол. С первым путем явится большой обоз со всем этим, а между прочим и туша для Лукьяна Яковлева и Амплея.