Питер Хинс - Неизвестные QUEEN. Моя жизнь с величайшей рок-группой XX века

Пора уезжать. Поездка через Италию на студию Superbear на юге Франции оказалась долгой и непростой – для меня особенно, потому что рядом со мной на переднее сиденье фургона втиснулись страдавшие тяжелым похмельем Кристал и Джефф Воркман. Съезжая с холмов в Ниццу (встреча была назначена на Променад-де-Англе), мы хорошо видели огни Монте-Карло и Монако. Подъехав на старом фургоне к роскошной гостинице «Негреско», мы почувствовали себя как-то неуютно в окружении «Роллс-Ройсов», «Феррари» и «Бентли». Пообщавшись с Давидом, представителем студии, мы поехали дальше – на холмы Берр-лез-Альп, где и размещалась студия Superbear. Сорокафутовый трейлер Queen не мог проехать по извилистым горным дорогам, так что нам пришлось собрать минимально возможный комплект аппаратуры, с которым можно завершить запись. Трейлер оставили стоять на охраняемой парковке; нам понадобилось совершить несколько заездов по серпантину в большом микроавтобусе «Ситроен». Проведя почти целый день под прованским солнцем, мы наконец собрали и упаковали всю необходимую аппаратуру. Вскоре у Роя Томаса Бейкера случился приступ творческого зуда, и он заявил, что студия слишком «мертвая» и надо снять ковровое покрытие и открыть «живой» мрамор под ним. Всю аппаратуру пришлось опять вытаскивать, а места снаружи было мало, маневрировать получалось с трудом, и потребовалось очень много времени. Еще и дождь пошел, ко всему прочему. Прямо как по команде. А потом… потом комната оказалась слишком «живой». Опять все менять. Продюсеры? Пикколо? Очень может быть…

Срок сдачи альбома и последующих американских гастролей все приближался, так что последние наложения и сведение делали круглосуточно и посменно, вообще не прерываясь.

Однажды ночью мы увидели особое астрономическое событие, о котором Рой и Брайан знали все. Большинство из нас из любопытства заглянули в телескоп. Вскоре началась невероятная гроза, продолжавшаяся несколько часов. Брайан вдохновился видом и записал на переносной магнитофон раскаты грома и звуки дождя, которые потом использовал в песне Dead On Time.

Как-то поздно вечером, когда Фред записывал вокал, он сделал небольшой перерыв, чтобы побренчать на рояле и найти нужную тональность. Пока мы ждали его в звукорежиссерской комнате, я рассказал неприличную шутку про геев Джеффу, Рою и Джону, над чьей песней мы тогда работали.

В мониторах раздался резкий голос:

– Повтори-ка еще раз последнюю фразу, Рэтти!

Рой тайком облокотился на кнопку включения радиосвязи, так что Фред услышал все в наушниках. Я сполз под микшерный пульт, желая провалиться под землю, и подумал: «Очень оригинальный способ подать заявление об уходе».

Все громко рассмеялись, Фред ухмыльнулся, и мы продолжили работать.

О, тонкая грань между юмором и безработицей…

Год налоговой ссылки, начавшийся с записей в Монтрё, завершился записями в Мюнхене. Мюнхен оказался повеселее, чем Монтрё. И намного. Швейцарцы держат нейтралитет. А вот немцы – нет. Если принимаешь чью-либо сторону, то жизнь становится интереснее. Мюнхен – название я слышал, а находится-то он где? До того, как я начал ездить по гастролям, я никогда не бывал в Германии, да и в других странах тоже, если уж на то пошло. Свои обрывочные знания о Германии и немцах я получил в детстве из комиксов «Коммандос» и военных фильмов, откуда запомнил фразы, которые, несомненно, очень пригодятся в путешествии:

«Achtung – Englischer Spitfire! Englander Schweine-hund» [22] «Внимание! Английский “Спитфайр”! Английская свинья!» (нем.) – Прим. пер. и «Война для тебя окончена, Томми!».

– Что, правда? Получай пулю, фриц! «Тра-та-та-та-та…»

Когда я в детстве смотрел, как мой отец-электрик снимает заднюю крышку нашего маленького черно-белого телевизора, чтобы устранить очередную неисправность, он говорил мне, что убирает оттуда мертвых индейцев, убитых ковбоями. Немецких солдат, наверное, там было не меньше. Перед тем же самым телевизором с экраном в форме большой линзы мужская часть нашей семьи собралась 20 июля 1966 года, чтобы увидеть величайший спортивный триумф Англии – мы обыграли ФРГ в финале чемпионата мира со счетом 4:2. Вся эта предвзятая информация только доказывала маленькому мальчику, который и знать не знал, что такое шовинизм, что английский народ превосходит немецкий.

Впрочем, Германия и немцы стали мне очень дороги – и я не относился ни к стране, ни к народу с подозрением (несмотря даже на «Фольксвагены-Жуки», которые издавали раздражающие пукающие звуки; на одном таком «Жуке» ездила наша участковая медсестра, а я с большим подозрением относился к ней и ее черной сумке). Когда ваше детство проходит в послевоенной Британии, а старшие родственники – сами участники войны, очень легко было поддаться общей горечи. Айн бир, битте! [23] «Одно пиво, пожалуйста» (нем.). – Прим. пер.

В конце 70-х и в 80-х «Олимпиахалле», зал, расположенный по соседству с мюнхенским Олимпийским стадионом, часто принимал концерты знаменитых рок-групп. Все надеялись провести в Мюнхене выходной, причем не только из-за знаменитых «Пивных залов», где можно пить пенный напиток кружка за кружкой, закусывать сардельками, а потом упасть и проблеваться! Впрочем, как раз это не было проблемой: в большинстве туалетов установлены поручни, помогающие добраться до раковины, и металлические ручки, за которые можно держаться, когда вас в нее рвет. А после этого все легко смывается мощными потоками воды. Очень эффективно, очень по-немецки.

Во время жутких холодов на зимних гастролях Queen 1979 года всем требовался серьезный отдых и развлечения. Мюнхен пришел к нам на помощь, и «квины» остались настолько довольны городом, что даже решили провести там последние шесть недель года, записываясь на студии Musicland. Год начался при лейбористском правительстве (очень высокие налоги для богатых), а закончился победой Мэгги Тэтчер (довольно низкие налоги для богатых), что вполне устраивало Queen. Musicland владел Джорджио Мородер, продюсер, известный по работе с Донной Саммер и другими звездами танцевальной музыки и диско, но в его студии работали и известнейшие рок-группы – Rolling Stones, Led Zeppelin, Electric Light Orchestra, Deep Purple и Рори Галлахер.

У Queen в то время не было «любимых» продюсеров и звукоинженеров, да и сами сеансы записи были экспериментальными. Раньше работу в студии структурировали очень четко: брали четыре песни Фреда, четыре – Брайана, одну – Роджера и одну – Джона и доводили их до идеала. На этот раз Queen впервые отправилась в студию, не имея четких сроков сдачи материала, так что в Мюнхене они решили продюсировать себя сами и привлекли к работе звукоинженера-фрилансера, опытного местного парня по фамилии Мак, который в последнее время работал с Electric Light Orchestra, – как вживую, так и в студии. Queen и Мак очень быстро сработались, и в результате он стал их сопродюсером. Мак был баварцем, тихим, эффективным и с прекрасным чувством юмора (он знал и обожал все серии «Башни Фолти» [24] «Башни Фолти» – классический британский комедийный сериал. – в том числе «ту самую»). Из студийных сессий в Musicland, где Мак выступил сопродюсером, получился феноменально успешный альбом The Game.