Франческо Пастура - Беллини

Это сообщение утешило друга — давно пора Беллини приняться за работу. И его влюбленность могла стать прекрасным стимулом, а обещание написать оперу можно было считать наполовину обязательством. Только этот стоящий результат — единственный — принесло увлечение маэстро Марией Малибран. Однако в те дни об опере говорилось только как об уже сформулированном и данном себе обещании. А когда оно будет выполнено, этого не мог знать даже сам Беллини.

Пока же, постоянно находясь в обществе певицы, глубокий истолкователь женской души (вечное свидетельство тому — Имоджене, Джульетта, Амина и Норма), Беллини старался как можно лучше попять ту, кто будет воплощать его новую героиню, которую он наделит самыми тонкими струнами души исполнительницы.

Флоримо, читая его длинные письма, спрашивал себя, каким образом Беллини снова обретет наконец самого себя и, самое главное, — когда. Пока же бесполезно было сдерживать его. В театральных кругах заметили, как он старался достойно маскировать свои чувства к Малибран. Из друзей лишь Джудитта Паста позволила себе посоветовать ему быть осторожнее, но и она понимала, что только время лечит подобные болезни.

Увлечение и в самом деле начало затихать, едва Беллини принялся работать над постановкой своих опер. Репетиции вернули его к действительности, он сумел здраво взглянуть на мир и понял, что вел себя как мальчишка. Ему помогла образумиться и решительная манера Малибран, сумевшей внушить пылкому катанийцу, что за любовь он принял глубокое чувство восхищения ее талантом, которое никогда не выходило за пределы дружбы.

И с тех пор отношения между Беллини и Малибран оставались самыми сердечными и теплыми. Певица была неплохой художницей. Она написала миниатюрный портрет Беллини и подарила ему брошку со своим автопортретом. Музыкант ревностно берег эти подарки.

«Пират» был показан 31 мая 1833 года в бенефис Рубини. Все нашли, что опера имела еще больший успех, чем в 1831 году, когда впервые прозвучала на этой сцене. Очевидно, теперь исполнение было намного лучше благодаря участию Джудитты Паста, Рубини и Тамбурини, а также и потому, что репетициями и постановкой руководил сам автор.

Чтобы вывести на сцену «Норму», понадобилось двадцать репетиционных дней. Беллини неустанно заботился о том, чтобы опера, признанная лучшим его творением, была представлена английской публике, слушавшей ее впервые, в самом лучшем виде, вплоть до малейших нюансов исполнения. С этой целью он попросил у импресарио Лапорта больше репетиций, чем обычно. Его поддержал муж Джудитты Паста, поскольку опера должна была идти в бенефис его жены, Он тоже хотел, чтобы Беллини имел возможность подготовить спектакль исключительный. Лапорт согласился и не пожалел о своем решении. Джудитта Паста в «Норме» превзошла себя. Ее успех в этой роли был выше, нежели во всех предыдущих партиях, исполненных певицей прежде. Восторг публики был беспределен. Однако отзывы в прессе оказались довольно холодными. Проследим за событиями лондонской премьеры «Нормы» по письму, которое Джузеппе Паста отправил своей теще: «Благодаря тому, что я убедил Лапорта предоставить больше репетиций, а также благодаря тому, что Беллини сам управлял хором и оркестром, опера была подготовлена, как никакая другая из итальянского репертуара в Лондоне, потому и успех ее превзошел все ожидания Джудитты и надежды Беллини». По ходу спектакля «было пролито немало слез и во втором акте вспыхнули необычайные аплодисменты. Джудитта, казалось, полностью перевоплотилась в свою героиню и пела с таким подъемом, на какой способна лишь тогда, когда ее побуждает к этому какая-то необыкновенная причина». В том же письме к матери Джудитты Паста Беллини в постскриптуме подтверждает все, что сообщил ее муж: «Ваша Джудитта вчера восхитила до слез всех, кто присутствовал в театре, я никогда не видел ее такой великой, такой невероятной, такой вдохновенной…»

Между премьерой «Нормы» и постановкой «Капулети» прошел ровно месяц. Беллини провел его в обществе английских друзей, «которые исключительно любезны» и умеют развлечь его. Но теперь в беззаботный тон писем стала вкрадываться и тоскливая нота.

И хотя в Лондоне жизнь его «текла в блаженстве», Беллини все-таки начинает ощущать себя не таким «счастливым, каким был на родной Сицилии, когда провел там те короткие месяцы!!!». Три восклицательных знака — словно три вздоха. Мир, который еще месяц назад казался ему сияющим голубизной и золотом, теперь стал окрашиваться в темные тона. И опять возникает мечта вернуться на свой далекий остров, но «пока еще не думаю, что это произойдет скоро, однако позабочусь, чтобы встреча с моей родной землей не откладывалась надолго».

Успех «Нормы», несомненно, приумножил известность Беллини в Лондоне, и мы не ошибемся, если отнесем к этому времени аудиенцию, которую дала маэстро королева Англии, супруга короля Георга IV, она преподнесла ему «дорогое кольцо», и музыкант присоединил его к своим сувенирам — миниатюре Малибран и кинжалу, подаренному леди Кристиной Дадли Стюарт. Другой его визит отмечен в дневнике леди Морган, в доме которой он вместе с Джудиттой Паста исполнил целый акт из «Нормы».

27 июня 1833 года в Кингс-театре состоялся вечер в честь импресарио Лапорта, которому все находившиеся в Лондоне итальянские артисты пожелали выразить свое особое уважение. Была показана «Норма» с тем же составом исполнителей — опера, имевшая наибольший успех в сезоне. В перерыве между первым и вторым действием Малибран исполнила две арии и финальную сцену из «Отелло», а Никколо Паганини восхитил публику одним из своих потрясающих сочинений для скрипки. После второго действия знаменитая Тальони [75], встреченная бурными аплодисментами, исполнила танец из балета «Сильфида», который прославил ее на весь мир.

«Театр и публика блистательны», — отмечает репортер и завершает свой отчет восхвалением усилий импресарио Лапорта, стремившегося доставить удовольствие своей публике.

«Капулети» были исполнены 20 июля. В спектакле пели Паста (Ромео), Мерик-Лаланд (Джульетта), Донцелли (Тебальд) и Галли (отец Джульетты). Поскольку опера была менее сложной и менее зрелищной, чем «Норма», Беллини старался очень тщательно подготовить ее вокально. Но английская пресса отнеслась к спектаклю еще более прохладно, нежели к «Норме», и прежде всего «Таймс», в рецензиях которой чувствуется некоторая снисходительность: благосклонно оценивая каждый отдельный номер оперы, газета, однако, не принимает ее всю в целом.

Не следует забывать, что речь идет о трагедии Шекспира, переделанной в оперу — англичане относятся к этому очень придирчиво, тем более что в либретто Романи характеры и сюжет сильно изменены. Корреспондент «Гадзетта ди Венеция» поспешил сообщить о недовольстве «Таймс». Его письмо Локателли тоже постарался поскорее опубликовать.