Ирина Кирилюк - И каждый вечер в час назначенный...

Режиссура — профессия сильных людей. У поэта, проза­ика, художника есть возможность написать и... уничтожить свое произведение, если оно очень далеко от совершенству и не нравится ему. У режиссера, как, впрочем, и у актера, такой возможности нет. И если их творческое «дите» уродилось хромым или горбатым — это видят все. Но никогда не нужно спешить «хоронить» авторов неудачного «дитяти». Даже самый талантливый художник имеет право на ошибку. Значит, что-то не заладилось и не получилось, что задумал. Получится в другой раз — настоящий худож­ник, как говорят, бездонный колодец, а настоящее творче­ство — это постоянный эксперимент и постоянный поиск.

Вспоминаю: сколько раз уже «хоронили» Валерия Раев­ского! Поставит неудачный спектакль — все! Кончился Раевский! Изжил себя! А он, как птица феникс, возрождается в новом спектакле. И опять о нем говорят как о серьезном, крупном мастере.

Хочется вспомнить еще об одном ярком спектакле Раевского, который, как мне кажется, был открытием и для самого режиссера. Это «Трыбунал» (по пьесе А. Макаенка, 1971 г.). Современные режиссеры уже отвыкли от лубка (а именно в таком жанре была написана эта пьеса), и В. Раевский восстановил в правах этот интересный и любимый зрителями жанр. В работе над этой постановкой В. Раевскому пришлось преодолеть еще один барьер. «Ко­медия о Великой Отечественной войне с такой кровью, с такими жертвами? Да вы что, в своем уме? Все ветераны разнесут ваш театр в щепки!» Да, было и такое опасение среди многих чиновников от искусства. А зритель великолепно принял спектакль. Победила творческая интуиция редиссера.В этом спектакле Валерий Николаевич сделал еще одно открытие: он открыл замечательного актера — Геннадия Овсянникова. Правда, Г. Овсянников и до этого уже успел блеснуть своим талантом, но настоящая, большая жизнь в искусстве началась у Гены именно с «Трыбунала», с Колобка. Мы, актеры, часто шутили, что благодаря этой роли звания на Гену посыпались, как звезды.

В 1976 г. была «Святая прастата» А. Макаенка, в 1980-м — его же «Пагарэльцы», потом «Парог», «Радавыя» А. Дударева, «Мудрамер» Н. Матуковского, «Страсці па Аўдзею» В. Бутрамеева, «Князь Вітаўт», «Чорная панна Нясвіжа»... Последние исторические постановки по пьесам А. Дударева свидетельствуют о том, что художник попытал­ся через определенное трансформирование истории донести до современника понятия чести, достоинства и уважения к своему прошлому.

Я сознательно вспомнила пьесы только белорусских драматургов, чтобы подчеркнуть тот большой вклад, кото­рый внес Валерий Николаевич в развитие современной белорусской драматургии. Ведь взять и довести до премье­ры белорусскую пьесу, довольно часто очень далекую от совершенства, это сложнее, чем поставить классику, ставленно-переставленную сотни раз и имеющую определенные постановочные разработки. Раевский, как настоящий ху­дожник, идет своей непроторенной дорогой, опираясь на свой талант, мучительные внутренние поиски и уникальную интуицию Мастера. А интуиция — это то качество, которое постоянно присуще Раевскому. Я допускаю, что режиссер не всегда может выразить себя в актере. Но он искренне ищет, срывается, ошибается, порой фальшивит, надрывает­ся, опять ищет и упорно идет своей дорогой Художника...

Думаю, что впереди у Валерия Николаевича много ярких творческих удач, и не будем забывать, что современникам очень сложно оценить талантливую личность по той про­стой причине, что в жизни только один судья — Его Величество Время...

***

Уходят в прошлое спектакли, уходят актеры, уходят режиссеры... Обидно, если они уходят от нас в другие театры. В своем театре творческий человек найдет радость и удовлетворение, в чужом — потеряет годы. Жизнь каждо­го из нас многообразна, она полна потерь и приобретений. Плохо, что ушел Николай Пинигин, режиссер, которого любили и любят актеры. Его уход — потеря, потому что любого талантливого человека заменить трудно. Талант — товар штучный, он неповторим. И чем крупнее личность, чем своеобразней человек, тем эта истина очевиднее. Заменить на должности можно кого угодно, но личность заменить нельзя.

Лучшие спектакли Пинигина («Гаральд і Мод» «Тутэйшыя», «Ідылія»...) — яркие, светлые, они не только пронизаны молодостью и юмором, но и наполнены лирической ноткой грусти и своеобразной философией.

Бесспорно, Санкт-Петербургский БДТ, в котором сегод­ня работает режиссер,— серьезная школа. Многие хорошо еще помнят незабываемые спектакли Г. Товстоногова. «Гога» (как его называли коллеги) — это масштаб! Он умел «открывать» актера, как никто. Татьяна Доронина блиста­ла в каждом его спектакле, а переехав в Москву, стала абсолютно «серой» актрисой. Именно Товстоногов пригла­сил на главную роль князя Мышкина в спектакле «Идиот» никому неизвестного тогда Иннокентия Смоктуновского, который в своей «тьмутаракани» не всегда в массовки попадал. Думаю, что этот театр откроет в творческой палитре Николая Николаевича Пинигина новые, неизвестные краски. Но хочется, чтобы режиссер не забывал свои «родные пенаты», где его любил и любит зритель и где наиболее яркие спектакли Пинигина, поставленные на купаловской сцене, были крепко связаны с энергетикой белорусской земли, которая дает силу, уверенность и подпитку своим Художникам.

Естественно, что с уходом Николая Пинигина театр обеднел, но продолжают работать другие творческие люди. Иногда руководство театра, делая «смелые» шаги, пригла­шает на стажировку молодых режиссеров. В 1997 году Дмитрием МАРИНИНЫМ и Дмитрием СОЛОДУХОЙ была осуществлена постановка «Чароўнай ночы» по пьесе С. Мрожека (с участием народного артиста Беларуси Валерия Филатова, заслуженного артиста Беларуси Александра Подобеда и Инны Усович). Большого резонанса этот спек­такль не вызвал, так как в некоторой степени он был чужд Купаловскому театру, но хочется отметить, что спектакль «Чароўная ноч» очерчивал абсолютно новые качества моло­дой белорусской режиссуры. И прежде всего это подробность актерского существования, и внимание к психологическим нюансам, всегда неожиданным и свежим, которые могут принадлежать только определенному спектаклю, выверенно­му молодой режиссурой до возможногосовершенства.

В этом спектакле еще одной новой гранью приоткрылся для нас не только Валерий Филатов, но и Александр Подобед. Именно Подобеду в большей степени всегда было присуще соединение рационального, логического анализа и интуитивного проникновения в суть образа, что часто приводило к великолепным результатам.

В последнее время заявил о себе в режиссуре актер Купаловского театра Александр ГАРЦУЕВ. Его спектакль «Крывавая Мэры» получил главный приз за режиссуру на Московском международном театральном фестивале камер­ных спектаклей «Славянский венец» (1997), а известный российский критик Лев Аннинский был в восторге от игры Зои Белохвостик и Николая Кириченко. К сожалению, как это часто бывает на фестивалях такого рода, объектив­ность не всегда может торжествовать.