Ирина Кирилюк - И каждый вечер в час назначенный...

Уходя с репетиции, где была занята Броварская, я ловил себя на том, что очень подробно анализировал репетицию. Она настолько хорошо репетировала, настолько умела сложить свой диапазон возможностей «в пути к роли» не в узкой тропинке, а в широкой полосе, что ее варианты неожиданностей (которым она не всегда позволяла проявляться) не переставали меня удивлять. Актеры, как правило, раскрываются в работе над ролью постепенной выявляя себя шаг за шагом, и режиссер внимательно следит за этим «процессом созревания» (если хотите, за так называемым «процессом беременности»).

У Зинаиды Ивановны это происходило иначе. Она быва­ла готова уже на третьей репетиции. Это удивительно! Актриса как бы схватывала основной массив режиссерских намерений и переваривала в себе. Броварская всегда была из числа тех актеров, которые не только работают между репетициями, но и умеют работать даже, может быть, чересчур много. Не секрет, что есть актеры, абсолютно не работающие между репетициями. Они слегка как бы подза­рядились, мимоходом о чем-то думают, перед репетицией мучительно стараются что-то вспомнить. Броварская прихо­дила на каждую репетицию подготовлена так, как никто! Иногда я думал: «Господи, что же мне ей сегодня гово­рить?..» Если к третьей репетиции актриса готова, а пред­стоит работать над спектаклем полгода, естественно, за­крадывалось беспокойство. Процесс «взращивания» не 9 месяцев, а 19 дней меня очень тревожил, потому что в этой готовности актрисы обнаруживалась некая схематичность собственных предложений. Она уже выполняла, а перева­рить внутренне еще не успевала. И меня очень беспокоило: как донести ее яркие наработки до финиша? Повтор такого высокого уровня может не получиться, а эмоциональная памятт не всегда «выплеснет». В кино легче. Получился дубль — отснял и положил на полку. В театре — иначе. Поэтому абсолютная готовность Зинаиды Ивановны к третьей репетиции и восхищала и пугала одновременно.Спустя почти два десятилетия после первого творческого знакомства (от роли Клеи в спектакле «Ліса і вінаград» до Эржи в спектакле «Гульня з кошкай» прошло 19 лет), я предложил Зинаиде Ивановне роль Эржи, так как видел целый ряд неиспользованных, нераскрытых возможностей в ее актерской амплитуде. Мне всегда было интересно в процессе репетиции что-то приоткрыть в актере, чего рань­ше ни коллеги, ни зрители не знали. Повернуть актера новой, неизвестной стороной, чтобы он блеснул новой гранью и, удивляясь сам, удивлял зрителя.

Анализируя роль Эржи, я чувствовал, что здесь должна быть та тонкая грань театральной эксцентрики, на которую способна далеко не каждая актриса. И Броварская меня не подвела. Более того, в процессе репетиций я видел, что можно еще, еще и еще развивать замыслы по поводу ее героини. Подбрасывались все новые и новые нахальные сравнения, которых мы абсолютно не боялись, потому что внутренняя природа свободы таилась во всем проявлении Эржи.

Говорят, что режиссер — зеркало. Да, это правильно. Я был актрисы зеркалом. Но очень важно и другое: в моем зеркале в процессе репетиций отражалась вся Зинаи­да Ивановна и то, что поступало в мое зеркало,— умно­жалось.

Говоря об эксцентрической сущности образа, нужно сказать, что Броварской удалось соблюсти меру сущности роли и меру формы роли. Сущность выражала себя через форму и наоборот. Мы знали, чего мы хотим, поэтому в процессе репетиций лишнее отпадало, а прибавлялось то, что было необходимым и наиболее важным. Это был взаимопривлекательный и жадный процесс познания с обе­их сторон.

Хочется сказать еще и об актерской технике Зинаиды Ивановны, которая всегда была совершенна. Она могла сделать все, что ни закажешь. (В свое время в Большом театре так говорили о О. Лепешинской, которая могла делать все.) Броварская — актриса-«техничка». К слову «техничка» никто и никогда в профессиональном смысле не относился фамильярно. Это немалое достоинство.

Встреча режиссера с интересной актрисой — всегда урок, и урок содержательный. Встреча с Зинаидой Ивановной Броварекой для меня очень интересна, и она у меня памяти. Я бесконечно ценю великих мастеров, с которыми меня сталкивала творческая судьба. Это и Вера Капустина, бесконечно познававшая профессию, это и Ада Роговцева, великолепная актриса из Киева, это и Любовь Доброжанская, уникальная творческая личность из театра Советской Армии в Москве. Все они — Мастера высокого ранга, личности, близкие моему сердцу. И, оценивая комплексный дар Зинаиды Броварской, я зачисляю и ее в так называемый «ультроряд». О ней можно сказать: «Она стали мастером, потому что она была вечной ученицей».

Вспоминая творческий союз с Зинаидой Ивановне» Броварской, я не могу пройти мимо факта, подобно которому в моей режиссерской практике никогда не было.

Что такое талант?.. Что такое талант актера, актрисы?.. Кто-то сказал, что это — воля. Но воля в каком смысле? Воля управляет личностью. Она дана к проявлению тех качеств, которые присущи каждому человеку. Но не каждому дано управлять собой. Может быть, воля нужна для того, чтобы мобилизовать внутренние возможностей человека в конкретном случае, чтобы воспользоваться своими ресурсами, своим характером и, трансформируя его, собрать, сформировать и сконцентрировать себя в нужный момент в диапазоне роли. Может быть, это и есть наличие таланта в союзе с волей?

Бесспорно, Броварская обладает волей, концентрирую­щей сознание и внимание актера на то, чтобы роль постоянно звучала, как в первый раз. Когда игрался спек­такль «Ліса і вінаград», у актрисы произошла трагедия. Ее 12-летний сынишка разбился на дороге. Как на это может реагировать мать? Естественные реакции — совершенно соответствующие... Это знают все люди... А что неесте­ственного?

Вечером был спектакль «Ліса і вінаград», а у Зинаиды Ивановны не было никакой замены. Броварская играла главную женскую роль в единственном числе. Мы были готовы отменить спектакль, но актриса сказала: «Я буду играть». Она играла... Воля. Конечно, мы ее оберегали. (Была определенная медицинская предусмотрительность, которая не потребовалась.) Она играла... А я не мог уйти из зрительного зала. Смотрел весь спектакль и помню, что актриса играла роль так, как почти всегда ее играла. Прошло какое-то время. Осуждений по этому поводу было уйма. Разные люди судили по-разному. Но я всегда возвра­щаюсь к той мысли, что у актрисы хватило Воли. Может быть, она этом как-то отвлекалась, может быть, нужна была какая-то инъекция, укол, трансформация собственной натуры, нужен был шок, которым и явилась игра в спектак­ле. Не знаю... Но в этом поступке — Воля актрисы Зинаиды Ивановны Броварской. И в этом поступке — Воля человека Зинаиды Ивановны Броварской. Смыкаются они или нет? В данном случае они сомкнулись: воля актрисы, женщины и матери, которая подсказала, что надо посту­пить именно так. Мы приняли ее решение в тот день, и, думаю, это было правильно.