Борис Семов - Воспоминания фронтового радиста (от Риги до Альп)

Отдых не состоялся. Только сомкнул глаза, как будит посыльный начальника связи дивизии, находящийся впереди нас километрах в 4–5. Я для чего-то срочно потребовался.

Посыльный помог одеться и добраться до саней, пока ехали, свежий морозец помог немного протрезветь. Остановились у хаты, стоящей на обледенелом бугорке.

Бугорок небольшой, хата близко. Храбро отказался от помощи, предложенной посыльным. Посыльный ушел, а я полез на этот бугор. Но не тут-то было, почти как со сказочным Сизифом, — лезу, почти добираюсь до верха и… сползаю вниз.

Наконец, сообразил, что можно подняться к хате по протоптанной рядом тропинке.

Вошел в избу. Там тепло, уютно, у стола сидит начальник связи дивизии. На столе стоят две радиостанции, явно побывавшие в боях. Одна даже с пулевыми пробоинами. Начальник связи мне говорит:

— Дивизия наступает, связь только по радио. Две радиостанции вышли из строя, а резервных нет. Станции необходимо отремонтировать срочно, они нужны завтра к утру.

Я насколько мог сконцентрировался, бегло осмотрел станции.

Ремонт мне по силам. Только для этого мне нужно придти в форму, говорю начальнику связи:

— Станции отремонтировать могу, только дайте часа два отдохнуть, а пока кто-нибудь пусть приготовит паяльник.

Паяльник у меня не электрический. На его подготовку требуется не менее 0,5 часа. Два часа мне дали.

Проснулся на удивление свежим, станции отремонтировал, к началу наступления они уже были на месте.

Конец февраля.

Наступивший новый день начался как-то суматошно. Завтрак много раньше обычного. Не успели кончить завтракать, как звучит команда: «Приготовиться к движению». Следом новая команда: «Приступить к движению, двигаться за направляющим, выступать по мере готовности».

Обычно указывают место назначения, куда прибыть. Это требуется, чтобы отставшие по каким-либо причинам могли самостоятельно добраться. Сегодня этого нет.

Наш «экипаж» собрался быстро. На повозку кинули ящик с запчастями и готовы в путь. Комендант посадил к нам в повозку еще двоих, да еще поручил отвести оседланного кавалерийского коня до очередного привала.

Наконец, двинулись. Мы где-то в середине штабной колонны (обоза, растянувшегося больше, чем на километр).

Генерал со штабными офицерами где-то позади.

Лошадь решили вести по очереди. Для нас это большая трудность, раньше никто из нас верхом не ездил.

До меня дошла очередь, когда проезжали какую-то деревеньку.

Смело взял повод, остановился, вставил ногу в стремя, готовлюсь прыгнуть в седло. Не успел свободной ногой оттолкнуться от земли, как лошадь пошла.

У меня ничего не получилось. Попробовал еще раз, тоже самое. Лошадь кавалерийская, приучена к тому, что всадник вскакивает в седло на ходу. Покрутился, покрутился и нашел выход. Тороплюсь, повозка наша уже далеко уехала. Подвел лошадь к хате, залез на завалинку, а оттуда в седло.

Получиться — получилось, только лошадь неожиданно для меня понеслась галопом. Тяну за уздечку и так и этак, не слушает меня. За что-то уцепился, стараюсь не упасть, усидеть. Так продолжалось, пока не догнал свою повозку. Конь сразу успокоился и спокойно пошел дальше. А я радуюсь, что остался цел, усидел в седле, получил «кавалерийское крещение», с гордым видом передал коня следующему всаднику.

Проселочная дорога, по которой мы едем, вышла на опушку леса. Справа от нас густой лес, слева — поднимающиеся к горизонту слегка заснеженные поля.

Возможно, под снегом где-то речушка. Прошло с полчаса, обоз еще больше растянулся.

На поле, впереди и левее нашей колонны, обрушились вражеские снаряды.

Но что происходит: голова колонны сворачивает влево, в гущу этих разрывов. Промчалось несколько повозок, бегут, падают люди.

Колонна остановилась. Не могу понять, в чем дело. Сзади в поле послышался шум моторов, нас догоняют танки. Жду, что танки сейчас нам дорогу расчистят.

Первый танк поравнялся с нами. Вот это да, да это же немцы. Из открытых люков высунулись танкисты, кричат «русь» и еще что-то, не разобрать.

Танки совсем близко, жаль, что нечем по ним шарахнуть.

По колонне передают приказ комдива: «Бросить повозки, всем уходить в лес». Мы соскочили с повозки, лошадь отпустили, с собой взяли неисправные радиостанции, без источников питания, и что было с собой продуктов питания.

Оружия с нами не было, обещали выдать на привале.

Бредем по лесу, по неглубокому снегу. До нас здесь кто-то был, снег везде истоптан. Наконец, нашли пункт сбора. Появился генерал. Он сказал, что мы попали в окружение, выбираться к своим будем небольшими группами, самостоятельно.

Затем он показал общее направление, куда двигаться. Наша пятерка решила, что действовать будем вместе. Небольшие группы разбрелись по всему лесу. Слева, справа слышен хруст снега, голоса.

Постепенно стало тише. Послышались новые звуки.

Вдали слышны немецкие команды, лай собак. Немцы прочесывают лес.

Немедленно укрываюсь, удалось залезть в какой-то ворох хвороста. Маскировка хорошая, но от собак не спрячешься.

Немецкая цепь все ближе. Немец с огромной овчаркой метрах в трех от меня. Сердце замерло. Сейчас овчарка схватит меня за руку или ногу, немец повернется и убьет меня или пленит.

Понравился я чем-то овчарке, лизнула она мне руку и побежала дальше.

С трудом верю в свое счастье, в этот раз пронесло. Немцы прошли, стало тихо.

Выбрался я из своего укрытия, огляделся. Откуда-то появился мой напарник, больше никого не видно.

Пошли в заданном генералом направлении. Перед нами лесная дорога. Хотели ее перейти, но услышали слева шум шагов.

По дороге кто-то топал. Кто идет: наши или немцы? На всякий случай замаскировались, наблюдаем.

Приближается колонна солдат, идут строем, по четыре в ряд, форма на них наша.

Хотели выскочить и бежать к ним, но что это? По бокам колонны немцы с автоматами наготове.

Понял я, что это ведут наших пленных, результат прочески леса.

На душе стало тоскливо, надо думать, что делать дальше. Незаметно подкралась ночь. Я подумал, что немцы вряд ли успели создать сплошную линию обороны, где-нибудь проскочить к нашим удастся.

Вышли на опушку леса. В небе большая круглая луна, полнолуние. Прилегающее к лесу поле освещено почти как днем. В поле с не очень большими интервалами стоят немецкие танки. Их пушки наведены на лес.

Здесь не пройти. Побродили по лесу, выходили на опушку в разных местах, везде одно и тоже.

В сторону фронта не пройти. Решили выбраться из леса в обратную сторону, потом повернуть и попробовать пробраться к нашим в другом месте.

Выбрались мы из лесного массива, до рассвета двигались вдоль немецкой передовой, но «окна», чтобы пробраться к нашим, так и не нашли.