Aлександр Гладков - Поздние вечера [воспоминания, статьи, заметки]

…Конечно, та Москва была много меньше теперешней Москвы, но в ней не было метро, троллейбусов, автобусные линии были довольно редки, а трамваи тащились медленно, и их порой обгоняли еще не исчезнувшие извозчики. Кроме того, не всегда были деньги даже на трамвай и еще часто приходилось возвращаться домой в послетрамвайное время, и по всему по этому та Москва, исхоженная пешком из конца в конец (куда не носило дурные головы!), и сейчас в памяти моей живет как город куда более огромный, чем Москва нынешняя… «Версты улиц взмахами шагов мну…» Это был реальнейший образ, лишенный какой бы то ни было гиперболы. Не удивительно, что часто ходил я в рваных ботинках. Разве напасешься обуви на такие концы? Так всю юность три времени года я проходил с промокшими ногами и привык «в обществе» прятать носки ботинок каким-нибудь сложным акробатическим вывертом под кресло или диван. Дело было не в бедности. Зарабатывать я начал рано. Но уже тогда деньги уходили на книги, на подарки девушкам, на что угодно, но не на одежду и обувь. Жил без быта в буквальном смысле слова. Бывало, что по месяцам не обедал, пробавляясь сухомяткой. И это тоже не по бедности, а из-за неорганизованности и безбытности. Но, может быть, так жилось легче и даже здоровее…

Разных «эпох», совсем различных по настроению, атмосфере, цвету времени, было в моей жизни много, даже слишком много. Поэтому она кажется такой пестрой. Поэтому так трудно последовательно вспоминать. Поэтому о каждой вспоминаешь по-другому. Были наивно-идиллические эпохи, полные юношеского романтизма. Были эпохи внешне неподвижные, но полные острого и горького анализа. Были активно-деятельные эпохи. Были эпохи драматические. И были эпохи, так сказать, «пассивные», то есть эпохи апатии, застоя, душевной лени. Пожалуй, можно еще прибавить — эпохи легкомысленно-чувственные. Они, эти эпохи, или периоды жизни, и сменяли друг друга четкими, как времена года, сменами, и напластовывались одна на другую одновременно. И сейчас память сама собой сортирует и схематизирует их, но это неизбежно.

Я был на первой читке Маяковским «Бани» в Доме печати, на чтении Пастернаком «Спекторского» в клубе ФОСПа, на чтении Бабелем пьесы «Мария» и рассказа «Улица Данте» в Литературном музее. Я помню многие диспуты с участием Мейерхольда, в том числе длинное, кажется двухдневное, собрание в бывшем помещении Театра сатиры после статьи «Сумбур вместо музыки»… А Театральное совещание РАППа, а Первый съезд писателей. Я слышал, как Сельвинский читал «Улялаевщину», а Багрицкий «Весну» и «Контрабандистов». Я помню вечер О. Мандельштама в Доме Герцена. Я слышал, как Вишневский читал «Последний, решительный», а Ю. Олеша «Список благодеяний». Я был на открытой партийной чистке в Жургазе, когда Мих. Кольцов почти два часа рассказывал свою биографию… Я помню, как И. Эренбург читал свои юношеские стихи. Все эти вечера, а также многие другие стоят того, чтобы быть описанными. Это уже почти история, и, не будем прибедняться, история блестящая.

Многое еще можно вспомнить из того, что пришлось видеть собственными глазами. Сколько уже исторических премьер в театрах… Похороны Есенина, Маяковского, Ермоловой, Южина, Станиславского, Хмелева, Горького… Целый вечер я просидел вдвоем с А. В. Луначарским в ложе Госцирка… Я помню встречу Горького, вернувшегося из Сорренто, помню психопатическую встречу М. Пикфорд и Д. Фэрбенкса… Я видел в двух шагах от себя Эррио на Советской площади… Я помню, как взрывали храм Христа Спасителя и открывали первую очередь метро… Я помню день 16 октября 1941 года и 9 мая 1945 года… Я помню вечер, когда молнией обежало Москву известие, что в аэропорту снизился самолет, привезший из Берлина [Георгия] Димитрова и товарищей… Я стоял на трибуне рядом с Максом Гельцем во время какого-то праздника на Воробьевых горах. Я сидел рядом с Вильгельмом Пиком на премьере пьесы Фридриха Вольфа. Я помню окающий бас Горького, певучий тенор Барбюса, медлительную речь Сталина… Разве это забудешь?

Составление и подготовка текста

Владимира Всеволодовича Забродина

АЛЕКСАНДР КОНСТАНТИНОВИЧ ГЛАДКОВ

Поздние вечера

М., «Советский писатель». 1986. 336 стр.

План выпуска 1986 г. № 28

Редактор А. Г. Панова

Худож. редактор А. В. Еремин

Техн. редактор С. Л. Шереметьева

Корректор В. Е. Бораненкова

ИБ № 5280

Сдано в набор 15.10.85. Подписано к печати 21.03.86. А 12550. Формат 84Х108 1/32. Бумага тип. № 1. Литературная гарнитура. Высокая печать. Усл. печ. л. 17,64. Уч.-изд. л. 18,53. Тираж 30 000 экз. Заказ № 1449. Цена 1 р. 20 к. Ордена Дружбы народов издательство «Советский писатель». 121069. Москва, ул. Во­ровского, 11. Ордена Трудового Красного Знамени Ленинградская типография № 5 Союзполиграфпрома при Государственном комитете СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. 190000, Ленинград, центр. Красная ул., 1/3.

Литфронт (Литературный фронт) — литературная группа советских писателей, существовавшая в 1930 году и включавшая так называемую «левую оппозицию» внутри РАППа и бывших участников группы В. Ф. Переверзева. В Литфронт входили А. Безыменский, В. Вишневский, В. Кин, И. Беспалов, С. Родов, А. Зорин, Г. Горбачев, М. Гельфанд, А. Горелов и др.

ДВР — Дальневосточная республика.

Олеша Ю . Ни дня без строчки. Из записных книжек. М., 1965. При дальнейших ссылках указываются только страницы.

Речь идет об автобиографических заметках «Люди и положения». (Прим. ред.)

Речь идет о книге М. Мижо. (Прим. ред.)

Речь идет о «Хранителе древностей». (Прим. ред.)

Речь идет о романе «Взгляни на дом свой, ангел». (Прим. ред.)

Речь идет о повести В. Быкова «Обелиск». (Прим. ред.)

11 ноября 1932 года.

Тейяр де Шарден П . Феномен человека. М., 1965, с. 222