Михаил Сарин - Так говорил Егор Гайдар

Очевидно, переход к демократии обусловлен тем, что увеличение душевого ВВП сопровождается ростом уровня образования и доступа к информации, а также урбанизацией и увеличением доли среднего класса, что способствует межгрупповому компромиссу. В каждой стране этот переход совершался по-своему. Однако на стадии постиндустриального развития складывается консенсус по вопросу о том, что представительная демократия, основанная на всеобщем избирательном праве – единственно возможная форма политического устройства. [21] – ДВ стр.621

В странах, которые вышли на этот уровень, политические проблемы теряют свою остроту и волнуют большинство населения не сильно. Но проблемы, тем не менее, существуют, и политическая борьба вокруг них идет. И главная из них, (как и тысячи лет назад), сколько собирать налогов. В аграрных государствах был выбор: высокие налоги, сильная армия, разорение земледельцев и восстание, или низкие налоги, благополучие земледельцев, слабая армия и чужеземное завоевание. В демократическом, постиндустриальном обществе эта проблема называется «степень участия государства в экономике». В этот показатель входят не только налоги, которые нужны для функционирования государства (армии, полиции, административного аппарата). Как содержать пенсионеров? Собирать со всех налоги и затем распределять между пожилыми людьми, или не собирать налоги, а предоставить возможность каждому самостоятельно копить на старость? Как лечить и учить? Собирать налоги и потом предоставлять «бесплатное» здравоохранение и образование? Или не собирать налогов, а предоставить возможность каждому тратить на эти цели самому? И, наконец, главное. Как развивать экономику? Собирать налоги с работников и с бизнеса, а потом государству вкладывать эти деньги в развитие экономики? Или не собирать налогов на эти цели, а предоставить возможность вкладывать деньги в экономику через банковскую систему или акции?

Во всех этих случаях деньги или поступают непосредственно от потребителя к поставщику услуг, или «прокачиваются» через государство и возвращаются тем, кто эти деньги заработал, в виде «социальных гарантий» или государственных расходов на экономику. Вот вокруг этих проблем и идет политическая борьба в странах – лидерах. Партии правого центра отстаивают интересы налогоплательщиков, партии левого центра – интересы групп населения, получающих социальные выплаты и льготы или заработную плату за счет бюджета. [22] – ДВ стр. 635

Баланс сил в этом случае поддерживается за счет периодической смены одних другими. Радикальные партии (коммунисты, националисты), в таких странах могут существовать, но обычно во власти не представлены, так как не пользуются сколько-нибудь серьезной поддержкой избирателей. Зато при представительной демократии непропорционально большое влияние могут получить «перераспределительные коалиции». Это узкие, но хорошо организованные группы, объединенные частным интересом, который не совпадает с интересами широких социальных слоев. Например, в США число людей занятых в черной металлургии относительно невелико. Но хорошо организованная группа производителей стали способна «протолкнуть» в Конгрессе решение о высоких импортных тарифах, для защиты своих производств. Хотя это и приводит к удорожанию, например, автомобилей для множества американцев. А организовать для противодействия этому союз владельцев автомобилей – довольно сложная задача.

Стабильность развитых демократий, конечно, является их серьезным преимуществом. Но у нее есть и обратная сторона. Привычность установившихся институтов затрудняет проведение реформ. А поскольку процесс современного экономического роста еще не завершен, необходимость в реформах возникает. Примером может служить увеличивающаяся продолжительность жизни и необходимость, в связи с этим, реформировать существующие в странах-лидерах пенсионные системы. Пока попытки таких реформ встречают в этих странах ожесточенное сопротивление. Можно предположить, что сложившаяся негибкость стабильных демократий может стать причиной замедления экономического роста и выхода на новое плато, подобное тому, которое было характерно для эпохи аграрных цивилизаций . [23] – ДВ стр.644

Впрочем, это только предположение. Но тот факт, что страны догоняющего развития видят возникающие в странах-лидерах проблемы, может оказать догоняющим странам серьезную помощь. Ведь их возможности для решительных реформ гораздо шире, и они могут их провести раньше, чем проблемы достигнут критической остроты.

После того, как сформировалась группа стран-лидеров экономического роста, остальным государствам не оставалось ничего иного, как пытаться этих лидеров догнать. В противном случае такое государство фактически теряло независимость, с чем элита любой страны смириться не могла. Первыми за лидерами устремились страны Южной и Восточной Европы, а затем в эту гонку включились страны Южной Америки, Азии и остального мира. Условия, с которых «стартовала» каждая страна, определялись несколькими факторами. Во-первых, это время «старта». С начала ХIХ века мировая экономика прошла несколько периодов. Первый – с 1820 года до начала первой мировой войны. В начале этого периода, первые 50 лет, мировая экономика делалась, в основном, быстро развивающимися

странами-лидерами. Они активно торгуют между собой, рост мировой торговли опережает рост экономики. Формируется интегрированный рынок капитала, основанный на золотовалютном стандарте с доминирующей ролью фунта стерлингов . [24] – ДВ стр.83

Но с зависимыми или полузависимыми странами лидеры поступают иначе. Они навязывают им «свободу торговли» в одном направлении, для собственных товаров, но всячески запрещают этим странам экспорт. Страны, обладавшие на тот момент независимостью, и тоже вступившие на путь экономического роста, в свою очередь начинают использовать протекционистские меры для защиты своей промышленности. Так делают Германия, Италия, Япония, Россия. Страны лидеры отвечают тем же. Во второй половине века (т. е. о второй части первого периода) импортные тарифы США составляли 40 – 45 %. Опережающее развитие догоняющих стран делает неизбежным переустройство англоцентричной цивилизации, в частности, кризис золотовалютного стандарта. Ключевые участники мирового процесса экономики не смогли адаптироваться к этой реальности. Это явилось одной из важнейших причин мировых катаклизмов 1914 – 1945 годов. Этот второй период, период глубокого кризиса, приводит к снижению мировой торговли. Все страны лидеры проводят политику протекционизма, закрытия рынков капитала. Но с конца 40-х годов начинается следующий период. Страны-лидеры извлекли урок из предшествующего периода кризисного развития . [25] – ДВ стр.88 Начинается третий период развития мировой экономики. Заключаются соглашения о тарифах и торговле, устанавливается новая мировая финансовая система. В современный экономический рост, включаются такие страны, как Китай и Индия. Среднегодовой рост душевого ВВП в развивающихся странах увеличивается с 0, 7 % в 1900 – 1938 годах до 2, 7 % в 1950 – 2000 годах. Мировая экономика в целом тоже растет. Если в 1913 – 1950 годах душевой ВВП рос на 0, 91 % в год, то за период 1950 – 1973 годов этот показатель составил 2, 93 %. Бурно растет мировая торговля, отменяются ограничения валютных операций. Таким образом, период, во время которого страна вступает на путь экономического роста, условия, которые диктует этой стране окружающий мир, во многом определяют выбор ее стратегии. Но не только условия международной торговли. Существенным оказывается и то, какие идеи господствуют в мире, когда страна начинает экономический рост. В XV–XVII веках в континентальной Европе «божественное право королей» не подвергалось сомнению.