Михаил Сарин - Так говорил Егор Гайдар

В 1903 году была отменена круговая порука, а в 1904 году – телесные наказания для крестьян. В 1906 году крестьяне получают право выйти из общины и получить свой надел в частную собственность. В результате в 1909 году этим правом воспользовались 570 тысяч крестьянских дворов. Российские крестьяне стали свободными земледельцами, через 2500 лет после жителей Афин… Аграрный сектор отвечает на новые стимулы быстрым ростом объема и эффективности сельскохозяйственного производства: валовая продукция сельского хозяйства европейской России в 1909 – 1913 годах на треть превышает объем 1900 года, производство зерна возрастает больше, чем в полтора раза, экспорт хлеба – почти вдвое.

Никогда российское сельское хозяйство не развивалось так успешно, как в коротком промежутке между общиной и колхозом. Так история дала экспериментальный ответ на спекуляции относительно «природного коллективизма» русского крестьянина, его опять же «непреодолимого» неприятия частной собственности. [47] – ГЭ стр.231

Реальное освобождение кр естьян после реформ Столыпина позволило России активно включиться в процесс современного экономического роста. Правда, она сделала это на два поколения позже, чем Франция и Германия, на поколение позже, чем Италия, и примерно одновременно с Японией. [48] – ДВ стр.278 Для того чтобы этот процесс в стране шел, необходимо, чтобы норма сбережений превышала 10 %. Откуда же могли появиться деньги на инвестиции в Российской экономике? Городов было мало, купечество было еще слабым, да и стандарты его поведения оставляли желать лучшего. То же можно сказать и о появляющемся банковском секторе. Единственным источником средств было крестьянство, но не само по себе, а только как объект налогообложения. Часть налогов – выкупные платежи – поступала дворянству, которое не накапливало, а в основном потребляло. А вот податные платежи поступали государству. Оно и стало главным инвестором. Власть вполне отдавала себе отчет, что финансовая и экономическая мощь страны может подниматься только вместе с экономическим ростом. Видя, как динамично возрастает мощь соседей, в первую очередь Германии, она стремилась подстегнуть развитие страны активной экономической политикой . [49] – ДВ стр.279

Политика эта представляла собой то, что мы сейчас называем «импортозамещающей индустриализацией». Устанавливались высокие импортные тарифы, которые должны были защитить отечественную промышленность. При этом цены росли, но их платило население, в основном крестьянство. Оно же платило и акцизы на распространенные товары: водку, соль, спички, керосин и т. д. В руках государства оказывались огромные средства, источником которых были крестьянские хозяйства. Но надо отдать должное тогдашней власти. Большую часть этих средств она вкладывала в экономику. В первую очередь в железнодорожное строительство. Эти капиталовложения создают масштабный рынок промышленной продукции, дают импульс к развитию комплекса взаимосвязанных промышленных производств. [50] – ГЭ стр.233 И все эти производства – частные. Так возникает и начинает расти российское предпринимательство – заводчики, банкиры, торговцы. Эта сфера начинает сама накапливать капитал, необходимый для дальнейшего развития, который позволил бы отказаться от чрезмерной налоговой нагрузки на крестьян. Но пока эта нагрузка все еще велика, и недовольство крестьян с каждым годом усиливается.

Не лучше обстоит дело и в российских городах, где в конце XIX века происходит то же, что происходило в Англии в его первой половине. Появляется «пролетариат», бывшие крестьяне, которые и составляют основную массу рабочих на новых заводах. Их жизнь, мягко говоря, не способствует любви к властям и хозяевам. А тут «кстати» до России доходят марксистские идеи в их раннем варианте. Приходят они из Европы, где к этому времени основные противоречия начального этапа индустриализации уже преодолены. Поэтому «прогрессивной интеллигенции» кажется, что стоит только эти идеи реализовать, и все будет, как в Европе. А коль скоро царский режим сопротивляется, так надо его устранить революционным путем. Так вступают в «гонку» стихийное недовольство крестьян и идейные заблуждения интеллигенции с одной стороны, и продолжающееся развитие экономики с другой. Подъем 1909 – 1913 года, происходивший впервые в истории России не за счет государства, а за счет стимулов, идущих из глубины общества, породил надежды, что устойчивый, опирающийся на добровольные сбережения, частные инвестиции экономический рост создаст базу постепенного мирного регулирования социальных конфликтов. Мировая война, в которую страна оказалась втянутой, растоптала эти надежды . [51] – ГЭ стр.236 Сербский студент Гаврило Принцип застрелил в Сараево австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда, и война началась.

За 24 часа, прошедших между вечером 26 и вечером 27 февраля, императорская власть, имеющая за собой многовековую традицию, перестала существовать.

Когда А.Керенский попытался восстановить порядок в Петрограде… большая часть высланных на встречу казакам частей, поддерживавших большевиков, разбежалась. Однако три тысячи балтийцев оказались стойкими. Это определило дальнейшее развитие событий.

В начале 1918 года большевистское руководство приняло решение организовать экспедиционные отряды в южные районы страны для изъятия продовольствия у крестьян.

Только отказ от ключевых элементов проводившейся экономической политики – продразверстки, монополии хлебной торговли, твердых цен, административного ограничения торгового оборота – позволил большевикам переломить ситуацию, сохранить власть.

Окрепшая большевистская власть вновь объявила войну разоруженной деревне лишь в 1928- 1929 году.

…тот факт, что начавшаяся высокими темпами индустриализация в Советском Союзе и формирование современной для того времени индустриальной структуры проходили на фоне кризиса мирового капиталистического хозяйства, сыграл исторически важную идеологическую роль. В силу информационной закрытости советского общества истинная цена перемен была мало известна в стране и в мире. Это на десятилетия обеспечило социалистической модели развития интеллектуальную привлекательность.

К середине 30-х годов разрыв в уровне жизни (жилье, продукты, вещи) между номенклатурой и «простыми советскими людьми» достиг такой же величины, как разрыв между сановниками такого же ранга и беднейшей частью обывателей до революции.