Михаил Сарин - Так говорил Егор Гайдар

Попытки сопротивления жестоко подавлялись. Это стало возможным благодаря созданию и укреплению регулярной Красной Армии. Но армию необходимо кормить, городских рабочих тоже. Если во время Гражданской войны крестьяне готовы были мириться с продразверсткой, боясь возвращения помещиков, которые отнимут землю, то после ее окончания этот мотив потерял убедительность. А производить больше, если все равно все отбирают, смысла не было. Посевные площади сокращались, производство зерна падало, недостаток продовольствия в городах преодолеть не удалось. К концу войны и деревня и город недовольны своим положением. [56] – СИ стр.111 Б ольшевики это понимают. Ленин весной 1921 года говорит «…мелкобуржуазная контрреволюция, несомненно, более опасна, чем Деникин, Юденич и Колчак, вместе взятые». А кто же эти «мелкобуржуазные контрреволюционеры»? Это крестьяне, собственники земли, не желающие отдавать задаром плоды своего труда.

Под угрозой потери власти большевики уступают «мелкобуржуазным контрреволюционерам». И в марте 1921 года принимают новую экономическую политику – НЭП. Главным в НЭПе была замена продразверстки, при которой изымалось до 70 % зерна, продовольственным налогом, при котором процент изъятий сократился до 30. Но результат сказался не сразу. Многолетняя практика реквизиций зерна и неблагоприятные погодные условия привели к тому, что урожай 1921 года был низким. Начался голод, охвативший, по словам М. Калинина, не менее 27– 28 миллионов человек. Только через год, благодаря тому, что крестьяне поверили в новый порядок (да и погода оказалась лучше), урожай позволил нормализовать продовольственную ситуацию в стране. [57] – Там же стр.112

Были проведены и другие реформы. Официально была признана частная собственность, разрешена мелкая торговля. Стало возможным даже открыть частное предприятие, если на нем не более 20 человек работающих. В сельском хозяйстве запретили переделы земли, хотя некоторые крестьяне и были этим недовольны. Но, разумеется, «командные высоты» оставались в руках государства. Внешняя торговля, целые отрасли промышленности, крупные предприятия, все это было государственное. Упорядочивалась денежная система, был введен «золотой червонец», прекратилась инфляция. Период хаоса, порожденного крахом институтов царского режима, закончился. Был разрешен острый конфликт между городом и деревней. В конце 1922 года большевистская власть … завершила формирование новой государственности, создала Союз Советских Социалистических республик. В 1922 – 1923 хозяйственном году были созданы предпосылки для динамичного экономического роста. [58] – СИ стр.113

Но, для того, чтобы рост начался, нужны были накопления. Традиционный в России источник накопления капиталов для развития экономики – крестьянские хозяйства. [59] – ДВ стр.298 Фактически, к этому моменту, крестьяне оказались главными выигравшими в результате революции. Земля помещиков досталась им, продразверстка была отменена. Стимулов же для увеличения производства не было. Товаров в городе было мало, и они были дороги, так как советская власть из политических соображений повышала зарплату рабочим, хотя производительность труда была ниже дореволюционной. В результате большая часть сельскохозяйственной продукции оставалась в деревне, собственное потребление крестьянских хозяйств росло, а экспорт зерна падал. Да если бы стимулы и были, возможностей у тогдашнего крестьянина было мало. Свыше пяти миллионов крестьянских хозяйств использовали соху, половину урожая убирали серпом или косой. Наемный труд использовали только в 1 – 2 % хозяйств. Для развития сельскому хозяйству и самому нужны были инвестиции.

Кроме экономических факторов, развитию села препятствовали и политические. Хотя с одной стороны Н. Бухарин и выдвинул в 1925 году лозунг «Обогащайтесь!», с другой стороны вся пропаганда была направлена против «кулака» и «нэпмана». И не только пропаганда. Слишком «обогатившиеся» могли оказаться «лишенцами» – людьми, лишавшимися избирательных прав по социальной принадлежности. Такое положение было не только в сельском хозяйстве, но и в других отраслях. «Частник» и в торговле, и в промышленности должен был, по убеждению многих деятелей большевистского руководства, со временем исчезнуть полностью. От разумных людей бессмысленно ждать, что они будут инвестировать в развитие производства, рискуя в результате попасть в состав политически подозрительных элементов, подвергнуться санкциям и репрессиям. [60] – ДВ стр.298 Л юди, способные развивать производство, были, как правило, разумными. Вот они и не инвестировали. Шанс на развитие страны оказывался призрачным…

Если ни крестьянин, ни городской «частник» не являются источником накоплений и развития, остается один, но самый мощный «инвестор» – государство. Советское государство на тот момент уже полностью функционирует. Оно имеет армию, органы правопорядка, устойчивую валюту, восстанавливает свои позиции на международной арене. И руководство видит возросшее за годы войны и революции отставание от развитых государств Запада [61] – ДВ стр.297 .

Как его преодолеть, как запустить механизм развития? Ответ на этот вопрос дал еще в 1918 году известный русский учёный, профессор В. Гриневецкий в статье «Послевоенные перспективы русской промышленности». Надо поднимать топливную промышленность, металлургию, машиностроение, восстановить объемы железнодорожного строительства. Эти идеи вошли и в план ГОЭЛРО, а затем в ориентиры первой пятилетки. Но где взять на это деньги? Вот по этому вопросу и развернулась борьба в экономических, а затем и в политических кругах. Госплан требовал ускоренной индустриализации за счет эмиссионного финансирования, проще говоря, за счет печатания денег. Наркомфин боролся за финансовую стабильность ценой снижения темпов. Оба этих варианта рассматривались в рамках рыночной экономики с сильным влиянием государства. Но в политическом руководстве влияние на выбор стратегии экономического развития в это время оказывают марксистская идеология и борьба за власть. [62] – ДВ стр.303

«Правые», лидером которых был Н. Бухарин, и которые предлагали крестьянам «обогащаться», вынуждены были все время доказывать, что они не против того, чтобы «прижать» кулаков и не против усиления роли государства в экономике. Для остального руководства, во главе со Сталиным, антикапиталистическая риторика служила мощным оружием в борьбе за власть. Не отказывались и от прямых репрессий в качестве «последнего аргумента». Так, Конъюнктурный институт, предлагавший снизить темпы индустриализации и направить средства в сельское хозяйство, был разогнан, а автор предложений отсидел в лагерях 17 лет.