Юрий Кобаладзе - Я шел своим путем. Ким Филби в разведке и в жизни

По словам Харриса, сектор V не справлялся с этой задачей. МИ-5 решительно нажимала на СИС, требуя улучшения работы этого сектора и даже угрожая заняться своими силами контрразведкой на чужой территории. Конечно, подобное расширение функций МИ-5 могло произвести только правительство, и некоторые должностные лица готовы были довести этот вопрос до самых верхов. СИС поэтому уступила давлению МИ-5 и значительно увеличила бюджет сектора V для содержания дополнительного штата. Поскольку большая часть немецких разведывательных операций против Англии проводилась с Пиренейского полуострова, то наибольшее расширение штата — с двух офицеров до шести — намечалось провести в подсекторе, занимавшемся Испанией и Португалией. Харрис сообщил мне, что начальник сектора V Феликс Каугилл подыскивает человека, который знал бы Испанию и мог бы возглавить расширенный подсектор. Харрис сказал, что в случае моего согласия он может предложить мою кандидатуру и очень надеется на успех.

Я решил принять это предложение, но попросил у Харриса несколько дней на обдумывание. Могли возникнуть какие-то препятствия — так или иначе, решение следовало тщательно обдумать. Сектор V находился в Сент-Олбансе — месте не идеальном, но гораздо лучше Бьюли. Новая работа потребует от меня установления личных контактов с другими секторами СИС и с МИ-5. Можно было предполагать, что к этому делу проявит интерес Министерство иностранных дел, не говоря уж о Военном министерстве. Случайно я узнал, что архивы СИС тоже расположены в Сент-Олбансе, в соседнем с сектором V помещении. Отрицательной стороной этой работы было лишь то, что она не во всех отношениях соответствовала той, какую бы я выбрал сам. Испания и Португалия находились теперь далеко на флангах моих действительных интересов, однако то же самое, но в еще большей степени можно было сказать и о Бьюли.

Спустя несколько дней я сказал Харрису, что буду благодарен, если он осуществит свое предложение. Сначала Харрис заинтересовал своего шефа Дика Брумен-Уайта, который был тогда начальником Пиренейского сектора МИ-5, а позже стал моим близким другом. Я склонен полагать, что официально в сектор V обратился Дик Уайт, тогда ответственный работник МИ-5 и чуть ли не единственный человек, у которого были сносные отношения с Каугиллом. (Дика Уайта, Большого Дика, не следует путать с Диком Брумен-Уайтом, Маленьким Диком. Первый впоследствии стал начальником СИС, а второй — членом парламента от консервативной партии по Рутергленскому округу.) Прошло не так много времени, и мне позвонил сам Каугилл и предложил зайти к нему.

Тем временем я старался как-то выбраться из Бьюли. Я нарочно неудачно провел две лекции, после чего никто не мог утверждать, что я незаменим. Манн принял мое решение уволиться сочувственно, со свойственным ему благоразумием. Он только попросил меня задержаться, пока я не найду себе замены. И мне опять посчастливилось. Тот самый Хэзлитт, который плечом к плечу с капитаном 3-го ранга Питерсом храбро встретил «немецких парашютистов» в Брикендонбери, оказался не у дел. Окончательное оформление заняло еще две-три недели. За это время я нанес визит Каугиллу в Маркейте, расположенном на отвратительном узком участке Большой Северной дороги. В те времена меньше было формальностей, поэтому я не подавал официального заявления о приеме на работу, а Каугилл не выражал формального согласия взять меня. Однако во время беседы в тот долгий вечер он рассказал мне, в чем именно будут состоять мои обязанности, исходя из структуры СИС в целом. Поскольку его объяснения носили строго секретный характер, я воспринял их как официальное утверждение в должности. Другими словами, я уже считал себя принятым.

Мой перевод, или скорее переход, из УСО в СИС завершился в сентябре 1941 года. Одна энергичная дама, которая сделала подобный шаг примерно на год позже меня, радовалась такой перемене, ибо, как она сказала, «если уж суждено заниматься грязными делами, то лучше это делать под солидной вывеской». Я бы мог произнести то же самое раньше нее, если бы мне пришло это в голову. Было бы глупо недооценивать способности новых людей, вливавшихся в УСО на Бейкер-стрит, к тому же эти люди преследовали вполне достойные цели. Покинув свои уютные кабинеты в Сити и Темпле, они привнесли дух напряженной импровизации, стремление посеять беспорядок и финансовый хаос по всей Европе и тем самым все до одного превратились из охраняющих дичь лесников в браконьеров. Очень весело было наблюдать, как бурлили идеи в коридорах, но крайне трудно было вымолить в Министерстве авиации и в Адмиралтействе лишний самолет или суденышко — УСО еще предстояло утвердить себя в глазах исстари консервативных английских служб.

СИС тоже претерпевала изменения, аппарат ее разрастался, но удовлетворить все увеличивавшийся голод военных министерств в разведывательной информации пока не удавалось. У СИС были, однако, сложившийся опыт работы и соответствовавшая ему структура аппарата. Расширение штата мало изменило ее характер. СИС походила на китайцев в своем умении поглощать и переваривать посторонние влияния. Хотя и под давлением, она брала на работу представителей Министерства иностранных дел и военных министерств. Из них заметный след оставил лишь Патрик Рейли [39] В 1944 году был главным советником Министерства иностранных дел при СИС, в 50-х годах — послом Англии в Москве, а затем в Париже. . Разведка выдержала даже таких пришельцев, как Грэм Грин [40] Мне однажды пришлось защищать Грэма Грина, когда он получил нагоняй за то, что его агент, посланный на Азорские острова после захвата их Англией, не смог установить связь, в результате чего СИС оказалась в глупом положении. и Малькольм Маггеридж, которые внесли в работу службы атмосферу веселости, что было их единственным вкладом. Короче говоря, я рад был, что у меня наконец появилась твердая почва под ногами и я мог приступить к настоящей работе.

Как известно, СИС в то время помещалась в Бродвей-билдингс, напротив станции метро «Сент-Джеймс-парк». Однако в военное время организация переросла рамки своей первоначальной резиденции. Сектор V и центральный архив перевели в Сент-Олбанс, другие мелкие подразделения разбросали по Лондону и окружающим его графствам. В Сент-Олбансе меня поселили у невероятно богатого человека по фамилии Барнет. Богатство было не единственным его пороком. Барнета ежедневно возили от дома до станции в «роллс-ройсе» с шофером, а в это время его жена запирала сахар и пересчитывала банки с вареньем, чтобы не таскали слуги. К счастью, я вскоре нашел подходящий коттедж на самой окраине города, где мне никто не мешал. Через несколько дней у одного мужчины на автобусной остановке я купил фазана. Мужчина сказал, что у него «иногда бывают и куры». С тех пор я стал питаться довольно прилично.