Рональд Рейган - Жизнь по-американски

Поскольку ранчо расположено в дикой местности, то мы чувствовали и жизнь населявших ее обитателей: раз или два люди видели медвежьи следы, и кое-кого из охранников это немного обеспокоило. Они установили несколько постов вокруг ранчо, в том числе и на вершине холма около дома, откуда могли наблюдать. Однажды один из охранников пришел оттуда буквально с круглыми глазами. Он сидел на складном стуле, наблюдая за домом, когда в нескольких футах от него прошел большой горный лев; охранник решил просто не двигаться и дать ему пройти. "Часто такое бывает?" — спросил он. "Нет, — ответил я, — это немного необычно".

Я никогда не любил охоту — просто убивать животное ради удовольствия, но мне всегда нравилось собирать необычные ружья; я обожаю стрельбу по мишени и всегда держу ружье в целях защиты. Я иногда стрелял по мишени вместе с агентами секретной службы, сопровождавшими нас на ранчо, и иногда удивлял их своей меткостью. У нас на ранчо есть маленький пруд, где иногда появляются небольшие черные змеи, время от времени они на несколько секунд высовывают из воды голову. Заметив хотя бы одну, я обычно шел в дом и возвращался с револьвером 0,38 калибра, садился на корточки и ждал, пока не покажется змеиная головка. Тогда я стрелял.

Поскольку я находился футах в тридцати от пруда, агенты поражались, что каждый раз я попадал в цель. Они качали головой и говорили друг другу: "Как, черт возьми, он это делает?"

Они не знали, что вместо обычной пули револьвер был заряжен патронами с дробью, как дробовик. Какое-то время я держал это в секрете, но потом решил раскрыть им секрет.

В воскресенье, после того как мы вернулись из Санта-Барбары, куда ездили по случаю Дня памяти павших, газетный обозреватель Джеймс Килпатрик пригласил нас с Нэнси к себе на обед в Виргинию. Служба охраны разрешила поездку, и я невольно узнал еще об одной привилегии президента, оказавшейся очень приятной.

Стоял чудесный солнечный весенний день. С Южной лужайки Белого дома мы поднялись в воздух на вертолете военно-морского флота и через двадцать минут приземлились неподалеку от дома Джека. Нас встречали, и, когда мы шли к дому, он указал мне на палатку, в которой несколько человек что-то делали. "Ваши ребята целую неделю устанавливают телефоны", — сказал он. "Что значит "мои ребята?" — "Они сказали, что работают в Белом доме, и если вы куда-то едете, то у вас должна быть возможность, в случае чрезвычайных обстоятельств, соединиться с любой точкой земного шара".

Я впервые слышал об этом. Позже я узнал, что, даже если я еду к кому-то на ужин в Вашингтоне, это означает, что к моему приезду там должны быть установлены телефоны Белого дома. Но в то воскресное утро это было для меня новостью. По пути к дому Джек подробнее рассказал мне о своем разговоре с людьми из службы связи при Белом доме. Он посчитал преувеличением их слова о том, что они могут связаться с любым человеком в любой точке земного шара из этого временного телефонного узла. Тогда они ответили ему: "Хорошо, назовите кого-нибудь".

Джек назвал имя своего сына — морского пехотинца, который охранял американское посольство в одном из африканских государств. Меньше чем через пять минут их сын был на связи, и Джек и его жена смогли поговорить с ним.

Затем сотрудник службы связи не без некоторой гордости спросил: "Кто-нибудь еще?" "Да, у меня есть сын, который служит интендантом на американском военном корабле "Прэтт", — ответил Джек, — это эсминец, входящий в средиземноморский Шестой флот".

Однако через несколько минут связисты сказали, что не могут связаться с ним, на что Джек ответил: "А вы говорили, что можете связаться с любым человеком в любой точке земного шара".

"Да, как правило, это действительно так, но "Прэтт" находится на маневрах, а пока продолжаются маневры, с ним может связаться только президент", — ответили связисты.

К тому времени как Джек кончил рассказывать, мы уже вошли в большой сельский дом и начали знакомиться с другими гостями, приглашенными к обеду; среди них была молодая жена интенданта, который служил на эсминце, участвующем в маневрах где-то в Средиземном море. Эта прелестная молодая женщина сказала, что уже несколько месяцев не видела своего мужа. Я незаметно вышел и подошел к палатке службы связи. "Правда, что вы можете позвонить отсюда любому человеку, даже интенданту Килпатрику, который находится на военном корабле "Прэтт"?" "Да, сэр", — ответили мне. "Свяжитесь с ним", — попросил я.

Вернувшись в дом, я сказал этой молодой женщине, что она будет разговаривать с мужем. Вполне понятно, она очень разволновалась. Связь была установлена после того, как мы с Нэнси уже уехали с фермы, но через пятнадцать минут позвонили Джек и его невестка и сказали, что она разговаривала с мужем и была очень рада.

Недели через две я получил письмо от интенданта Килпатрика, в котором он благодарил меня за предоставленную возможность поговорить с женой. Далее он писал, каким был тот день в Средиземном море. Поскольку шли маневры, эфир был заполнен радиообменом до предела — шла обычная в таких случаях связь между кораблями и адмиралами. Вдруг в эфире раздался голос: "Вызывает Белый дом". Другой голос ответил: "Какой код?" Затем послышался третий голос: "Может быть, нет кода, может быть, это Белый дом вызывает".

"Даже Голливуд не смог бы так быстро установить тишину в эфире, — писал молодой Килпатрик. — Затем нашли скромного интенданта и сказали, что его просят к телефону".

Молодой матрос заканчивал свое письмо словами: "Все это было так, словно сам Господь Бог звонил в Ватикан и по имени позвал служку". Он так и подписал свое письмо: "Ваш служка".

От него приходили письма и в последующие годы и всегда с той же подписью. Когда Джек сказал мне, что его сын собирается продлить срок службы и что его должны повысить, я устроил, чтобы это происходило в Овальном кабинете в присутствии его семьи.

В воскресенье вечером, в тот день, когда состоялся телефонный разговор молодой жены с мужем, я сказал Нэнси: "Ты знаешь, бывают дни, когда моя работа кажется еще интереснее".

В первые месяцы пребывания в Белом доме я хотел как можно быстрее выполнить некоторые пункты моей программы. Самым важным было добиться согласия конгресса на сокращение налогов и расходов. Это было необходимо, чтобы вытащить страну из экономической неразберихи и начать модернизацию военных сил. Кроме того, я также хотел назначить членом Верховного суда женщину.

Во время избирательной кампании я обещал, что одним из моих первых назначений в Верховный суд будет женщина, но чувствовал, что еще слишком рано, чтобы одну из должностей высшего юридического органа страны занимала женщина, и поэтому для своего первого назначения хотел найти женщину — специалиста самой высшей квалификации. И уже в первый месяц своего пребывания в Белом доме, задолго до того, как открылась вакансия, мы начали подыскивать такую кандидатуру. Список потенциальных кандидатов был составлен без труда, и неудивительно: в судах работало немало выдающихся женщин-юристов. В середине весны судья Поттер Стюарт уведомил нас, что в конце текущего срока он собирается уйти на пенсию, предоставляя таким образом нужную вакансию. Я попросил министра юстиции и генерального прокурора Уильяма Френча Смита начать составлять более узкий список женских кандидатур, отвечающих этой должности.