Эдуард Иванян - Рональд Рейган - хроника жизни и времени

Конструктивной назвал встречу в Женеве и Рейган, выступивший с речью на совместном заседании обеих палат конгресса США. "Я не могу утверждать, — заявил он, в частности, — что у нас выявилось совпадение мнений по таким основополагающим вопросам, как идеология или национальные цели наших стран, но мы стали теперь лучше понимать друг друга. Это ключ к миру". Убедительным свидетельством конструктивности состоявшейся встречи Рейган назвал достигнутую им и М. С. Горбачевым договоренность о продолжении контактов и обмене визитами. Новый тон во взаимоотношениях, если пока еще не новый характер этих взаимоотношений, был продемонстрирован и при подписании текста совместного заявления. "Могу поспорить, что сторонники жесткой линии в обеих наших странах истекают кровью, когда мы пожимаем друг другу руки", — с улыбкой произнес Рейган, двумя руками пожимая руку М. С. Горбачеву. А по возвращении в Вашингтон президент заявил журналистам: "Я считаю себя хорошим знатоком актерского мастерства. Я не думаю, что он (М. С. Горбачев) играл. Я уверен, что он столь же искренен, как и мы, в поиске ответа (на вопросы войны и мира. — Э. Я.)" 50

С точки зрения американских журналистов, комментировавших поведение и заявления Р. Рейгана по возвращении из Женевы, президент не был похож на себя, "доженевского". "Он был исключительно реалистичен и, что, возможно, самое главное, говорил о Советском Союзе в примирительном и уважительном тоне. Он не делал фальшивых заявлений об историческом прорыве; он не обещал, по своему обыкновению, счастливого конца; он не преуменьшал трудностей и противоречий, разделяющих Соединенные Штаты и Советский Союз. Но он и не пытался нажить дешевый идеологический капитал на утверждениях о зле и опасностях, которые несут "коммунисты". Г-н Рейган заставил нас поверить в то, что действительно убежден в необходимости начать все сначала с Советами; что он хочет оставить в наследство более здоровые отношения, открывающие перспективы более мирного мира. Весьма ободряющим было отсутствие в его заявлениях недавней жесткой риторики и резкой враждебности по отношению к Советам. Он заслуживал аплодисментов", — писал X. Джонсон, обозреватель газеты "Вашингтон пост", не отличавшийся ранее сколько-нибудь заметной поддержкой идеи нормализации американо-советских отношений 51Такое поведение президента после возвращения из Женевы вызывало энтузиазм, но далеко не у всех. Политическим силам, встретившим в штыки еще только наметившиеся сдвиги в отношениях между США и СССР, было уготовано президентское обращение к конгрессу с просьбой поддержать увеличение бюджетных расходов на вооружения и исследования в области "космической обороны". Явной уступкой этим же силам стала чуть ли не немедленная по возвращении из Женевы отставка президентского помощника по вопросам национальной безопасности Р. Макфарлейна, нередко оказывавшегося в оппозиции к министру обороны Уайнбергеру и руководителю аппарата Белого дома Ригану.

Произошла ли с Рейганом действительно метаморфоза, о которой кто с негодованием, а кто с одобрением писали в эти дни в Соединенных Штатах? А если и произошла, то чем она была вызвана (помимо уже упоминавшегося желания войти в историю миротворцем, внушенного ему в значительной степени Нэнси Рейган) и насколько глубокой она оказалась? Эти вопросы будут стоять, по всей видимости, перед всеми исследователями политической биографии Рейгана, и у каждого найдется скорее всего свой ответ. Но в одном они, наверное, сойдутся — в том, что начало серьезному и доверительному диалогу между советскими и американскими руководителями было положено в Женеве в ноябре 1985 г. Отдавая себе отчет в сложных, копившихся годами, а нередко и десятилетиями проблемах советско-американских взаимоотношений и тесно взаимосвязанных с ними международных проблемах и понимая, что выработка взаимоприемлемых оценок этих проблем может еще затянуться на долгие годы и даже десятилетия и может даже приводить к новым осложнениям в отношениях между СССР и США, именно встреча в Женеве скорее всего останется в мировой истории отправным пунктом в длительном процессе обретения обеими странами подлинного, а не конъюнктурного уважения друг к другу. Но что это — очередная и не столь уж редкая в политике ирония судьбы или закономерное историческое явление: американским лидером, способствовавшим реализации этого долгожданного момента, оказался непреклонный и убежденный противник коммунизма и Советского Союза Рональд Рейган, человек, казавшийся менее всего подходящим к этой роли?

С ноября 1985 г. и вплоть до конца своего президентства Рейган встречался с М. С. Горбачевым 5 раз. Трудно себе представить, зная его прошлое, что Рейган ни разу не пытался высказать в личной встрече с советским руководителем все, что он думал на протяжении предшествующих десятилетий об СССР, коммунизме и руководителях Советского государства, что не предпринял попытки "проучить", "образумить", "предупредить" представителей государства, олицетворявшего в его глазах все существующее в мире зло. Не мог отказать себе в этом американский политический деятель, воспитанный на "добрых традициях" присвоенного права "учить других, как следует жить", тем более искренне верящий в то, что лишь его твердость и возросшая его стараниями военная мощь США привели советского руководителя к столу переговоров. Уже после того, как Рейган покинул Белый дом, во время пребывания с государственным визитом во Франции в июле 1989 г. М. С. Горбачев вспоминал о попытках президента Рейгана — "а это было в ряде случаев — давать нам уроки, наставления или выступать с прокурорскими обвинениями". "Это мы отвергали с ходу, — прокомментировал М. С. Горбачев события тех дней. — И в конце концов наладился действительно плодотворный диалог, который вывел на очень интересные решения" 52.

До М. С. Горбачева Р. Рейгану не доводилось встречаться ни с одним советским лидером (если не считать мимолетной встречи протокольного характера с Л. И. Брежневым в Сан-Клементе в бытность Рейгана губернатором Калифорнии), и он был искренне и, казалось, раз и навсегда убежден в невозможности и нецелесообразности иметь с ними дело, имея в виду их склонность "не останавливаться ни перед чем", "лгать и обманывать" и т. п. Бывший помощник Рейгана Дж. Бейкер, ставший государственным секретарем США в администрации Дж. Буша, говорил, что Рейган "не только твердо верит в определенные вещи, но и верил в них на протяжении продолжительного времени" 53. Для того чтобы люди, подобные Рейгану, искренне, а не в конъюнктурных целях меняли свои убеждения, отказывались от своего "внутреннего компаса" (тоже фраза из характеристики Рейгана Дж. Бейкером), тем более в такой относительно короткий срок, должны были произойти поистине невероятные события. Нет оснований утверждать, что Рейган изменил свое отношение к коммунизму, к коммунистической идеологии, к советской истории и к личностям, творившим ее в прошлом. В подтверждение этой точки зрения достаточно привести слова тех, кому лучше других знать истинное положение вещей, — Рональда и Нэнси Рейган. "В аду наступят холода, когда я проявлю мягкость по отношению к коммунизму. Когда-то я пролил много крови, борясь с ним, и я не менял с тех пор своей точки зрения на него", — говорил Рейган. Чуть ли не слово в слово повторила то же утверждение в 1986 г. и Нэнси Рейган: "В нем не произошло никаких изменений. Его взгляды сложились давно и глубоко укоренились" 54. Изменение отношения к СССР, позитивная характеристика многих аспектов его внешней и внутренней политики, все чаще отмечавшиеся в заявлениях Рейгана последних трех перед уходом в отставку лет, имели в основе своей не какие-то малоестественные метаморфозы в личности и взглядах Рейгана, а были следствием изменений, происшедших в Советском Союзе, в его руководстве, в его внешней и внутренней политике и в отношении к окружающему миру и стоящим перед ним проблемам [20].