Филипп Голиков - Записки начальника Разведупра. Июль 1940 года – июнь 1941 года

Послал ответ Харламову в Лондон.

Сегодня объявлена декларация Рузвельта – Черчилля. Определил, какие материалы о германской армии дать Военному департаменту США.

Декларация Рузвельта и Черчилля, в которой они ставят себя в роль верховных жрецов и судей, не упоминают о роли и месте Сов[етского] Союза и на общем приличном и словесном фоне дают формулировки, которые в дальнейшем могут быть обращены против нас в решении многих жизненных для нас территориальных, технических и других вопросов.

15.08.[19]41. Пример «устойчивости» данных американской военной разведки о германской армии и легкости их сползания со своих позиций. Лишь неделю назад все германские силы на нашем фронте исчислялись в 150 дивизий, а 15.08 в письменной справке дано уже 180 да + в «резерве для русского фронта – 40 дивизий».

Бронетанковых дивизий, как и англичане, считали от 14 до 18, а 15.08 дают 40–50 (как видно, взяв за основу нашу намеренную цифру).

Общее распределение немецких сил считается (на 09.08) таким, что главные силы немцев находятся южнее Припяти.

Основные данные по герм[анской] армии на 15.08:

– танков 31 тыс., из них 6 [тыс.] средних и тяжелых;

– самолетов на фронте: 20 500 (из них 3 тыс. современных истребителей) + 6500 истребителей в резерве, месячная продукция самолетов всех типов – 2750;

– армия: 250–270 д[ивизий] первой линии + 40–50 д[ивизий] внутри страны в процессе подготовки и мобилизации.

По фронтам:

– на русском фронте – 40,

– в резерве русского фронта – 40;

– готовность в Германии – 2–25;

– во Франции – 35–40;

– в Сев[ерной] Африке – 2–4;

– в Норвегии – 7–9;

– в Дании – 2;

– Балканы – 5–7.

Бронетанковых дивизий всего 40–50.

Посещение 15.08 утром военного департамента по вопросу показов для нашей миссии и обмену взаимной информацией. Руководил заместитель Стимсона МакКлой («восходящая фигура», по отзыву Коя).

Решено показать нам в действии все виды интересующего нас вооружения, авиазаводы и самолеты в эксплуатации. Нами передана первая информация о танковых и моторизированных войсках немецкой армии по документам 39-го танкового корпуса. От них получили выше отмеченные данные.

Снова настаивают на допуске Эйтона [338] Здесь и далее так в тексте. Речь идет о майоре И. Итоне, американском военном атташе в Москве. (Примеч. сост.) на фронт и на сведениях о дальневосточных аэродромах.

Днем докладывали о своей работе Бараев, Овчинников и о себе – Афанасьев.

Выступал на политинформации по военному положению.

Получен документ – послание Рузвельта и Черчилля Сталину с предложением созвать в Москве конференцию для обсуждения плана распределения общих ресурсов. Для решения наших нужд в быстрой помощи (несмотря на заверения авторов) вновь большая оттяжка. Что касается общего вопроса, то речь клонится к тому, чтобы нашим большим требованиям «дать Сов[етскому] Союзу как решающему фронту и дать скорее» противопоставить учет других фронтов, в том числе будущих, и политику «более длительного периода». Кроме того, безусловно, имеется в виду предъявить требование к нам на сырьевые ресурсы.

16.08.[19]41. К 8:45 прибыл к послу Феймонвилл с кипой бумаг, содержащих перечень ненужных США остатков амуниции после 1917 года! Самому было стыдно, передавал с ужимками и оговорками. Плюс принес справку о ценах на предметы вооружения. По ней выходит, например, что 37-я зенитка стоит 25 тыс. американских долларов, а самолет «Б-25» – 200 тыс.

Был два часа на завтраке Кой. Заслуживает интереса как пример возможностей и методов подобных людей активно участвовать в большой политике.

Его основные тезисы:

1) я не коммунист и не сторонник коммунизма, я исхожу из собственных патриотических интересов; эти интересы сейчас диктуют сближение с Советским Союзом и необходимость активной ему помощи, это я и делаю;

2) я не давлю на военный департамент и др.: у меня нет таких прав, мое официальное положение невысокое; но я стараюсь заинтересовать военный департамент в деле помощи вам и убедить его в прямой заинтересованности в этом из его же задач; я подталкиваю;

3) моя цель – добиться настоящего сближения между вами и военным департаментом, чтобы не было взаимного недоверия, отчужденности и выжидания, «кто даст первым, а потом уж я»;

Рекомендовал: а) пустить Эйтона на фронт; б) дать сведения об аэродромах на Дальнем Востоке и в Сибири, а также силах Красной армии там же, допустить наблюдателя на Дальний Восток. (Это уже пятый нажим по дальневосточным вопросам. Их жмет!)

Посол виделся с могущественным газетным магнатом Англии, бароном Бивербруком, рассказал о его паясничании по форме и безобразной позиции по существу. Все, чего мы добивались в отношении увязки английских заказов и наших, согласованного распределения английских и американских долей производства для нас, этот «друг» Советского Союза, как он сам себя называет, свел к следующему: «Из английской доли продукции ничего!» «Добивайтесь того, чтобы мы, Англия, получили все и как можно больше, а из этого дадим вам». И тут же отказался закрепить соглашением: «Узнают-де американцы». С этой позицией он едет и в Москву. В правительстве Бивербрук с 40-го года.

Имел разговор по спецвопросам с т. Н.

Вечером опять обсуждались дела о реализации нефтяных заданий Амторга. Получил телеграмму Панфилова с сообщением о прорыве на Умань, напряженной обстановке на юге Украины, о принятых контрмерах, о больших немецких потерях у Киева и отсутствии существенных изменений на других фронтах.

До десяти вечера без обеда работали над телеграммами. К 24 часам прибыли на дачу.

Плохие сообщения с южной Украины.

17.08.[19]41. За весь день не получили ответа от Гопкинса на нашу просьбу о встрече с нами. Наоборот, узнали, что он завтракал с Бивербруком.

18.08.[19]41. Секретарь Гопкинса ничего не сообщил. Подтвердили свое желание видеться с ним (Гопкинсом) отдельно. Бивербрук на предложение посла об обеде в его честь ответил, что все его время на десять суток вперед расписано (!), а на предложение о встрече с моим участием ответил, что имеет в виду встретиться сразу вместе с нами и с Гопкинсом.

Все это с Бивербруком и Гопкинсом не случайно. И многое говорит не об улучшении обстановки, а об ухудшении ее в смысле быстроты получения реальной помощи.

– В Москву послали телеграмму с соображениями и предложениями о вызове посла и меня в Москву на тройственное совещание.

– Репин с группой начал осмотр авиационного завода.

– Плохо на Юге (Николаев, Одесса).

По немецким сообщениям, взяты в плен Понеделин, Кириллов, Музыченко.

На Ленинградском фронте оставили Кингисепп.

Опять совещание у посла с Лукашевым, Сельдяковым, Громыко о взаимоотношениях и о работе Амторга.