Лоуренс Сутин - Филип К. Дик. Жизнь и Всевышние вторжения

« Agnus Dei , – сказала она, – qui tollis peccata mundi [150] «Агнец Божий, искупающий прегрешения мира…» ( лат .) – слова из католической литургии, обращенной к Иисусу Христу. ». Ей следовало отвести взгляд от пульсирующего вихря; она посмотрела вниз и назад… и увидела далеко под собой огромный замороженный пейзаж из снега и валунов. Его обдувал яростный ветер; пока она наблюдала, вокруг скал скапливалось все больше снега. Новый ледниковый период, подумала она… Пропасть раскрылась перед ее ногами. Она начала падать; замерзший пейзаж адского мира под ней становился ближе. Она снова закричала: « Libera me, Domine, de morte aeterna! » [151] «Избави меня, Господи, от смерти вечной!» ( лат. ) – начальный стих католического реквиема. . Но все же она упала; она почти достигла адского мира, и ничто не могло поднять ее.

Фил еще подробнее детализировал это видение под воздействием «кислоты» в августовском письме 1967 года:

Я воспринимал Его как пульсирующую, яростную, вызывающую трепет мессу взыскующего мести владыки, требующего отчета (вроде некоего метафизического агента налоговой службы). К счастью, я смог произнести правильные слова: « Libera me, Domine » [процитированные выше], и в результате миновал это. Я также видел, как Христос вознесся в небеса с креста, и это тоже было очень интересно (крест принял форму арбалета, со Христом в виде стрелы; арбалет выпустил его с потрясающей скоростью – это случилось очень быстро, как только он принял это положение).

В течение осени Фил предоставил фэнзину Терри Карра Lighthouse эссе, озаглавленное Drugs, Hallucinations, and the Quest for Reality , которое напечатали в ноябре 1964 года. В нем Фил предполагал, весьма проницательно, что «галлюцинации, индуцированы ли они психозом, гипнозом, наркотиками, токсинами и т. д., лишь количественно отличаются от того, что мы видим, а никак не качественно». Он рассуждал о том, что галлюцинации могут быть попросту аспектами подлинной реальности, которые в нашей повседневной жизни отфильтрованы кантианскими априорными категориями, присущими нашей нервной системе (такими как пространство и время). Когда, однако, галлюцинации искусственно вызваны, они появляются, чтобы противостоять человеческой психике, и в этом выражается отказ от тех самых категорий, наплывают новые способы восприятия, несмотря на наши усиленные попытки цепляться за стандартные представления о реальности. Эта перегрузка оставляет нас в изоляции и в ужасе. «Начинают проявляться безымянные сущности или аспекты, и поскольку человек не знает, что они собою представляют, то есть как они называются и что они обозначают, – он не может обсуждать их с другими людьми». Изоляция для Фила всегда была слишком высокой ценой, которую приходилось платить за любое откровение (хотя он готов был платить эту цену снова и снова):

Реальный или нереальный, порожденный внутри нашей системы восприятия, потому что, скажем, некоторые химические вещества в обычных условиях не присутствуют и не участвуют в метаболизме мозга, неразделенный мир, который мы называем «галлюцинаторным», деструктивен: отчуждение, изоляция, ощущение того, что все вокруг становится странным, что вещи изменяются и связаны между собой, – все это – логический результат, пока личность, прежде бывшая частью человеческой культуры, не становится органической «монадой, не имеющей окон» [152] Одна из характеристик монады в книге выдающегося немецкого мыслителя Готфрида Вильгельма Лейбница (1646–1716) «Монадология» (1714). Монада – «бестелесная простая субстанция», «истинный атом природы», которая играет всеобщую смысло- и формообразующую роль. […]

Не нужно зависеть от галлюцинаций – можно раскрыть себя иными путями.

С тех пор как Фил покинул Энн, он, как только мог, защищался от одиночества. Влюбленность была лучшим способом из всех, что он нашел. В том декабре в письмах к Кирстен Нельсон он перепечатывал (как и для Кэрол Карр) страницы из его любимых стихов, в том числе и «Песню счастливого пастуха» Йейтса [153] Уильям Батлер Йейтс (1865–1939) – ирландский поэт и драматург; одна из крупнейших фигур в мировой поэзии ХХ века. и строки из произведений Лукреция [154] Тит Лукреций Кар (первая половина первого века до н. э.) – выдающийся римский поэт-мыслитель. Главный труд – философско-поэтический трактат «О природе вещей», написанный в стихах. Кстати, последователь Эпикура – с его жизнерадостностью и торжественным «материализмом». , Еврипида [155] Еврипид (ок. 479–407 или 406 до н. э.) – величайший греческий драматург-трагик. Лирических произведений, судя по всему, не писал, но его поэтический гений отразился в пьесах. , Спенсера [156] Эдмунд Спенсер (1552–1599) – английский поэт, один из ярчайших представителей раннего английского Возрождения. и либретто для цикла Шуберта Die Winterreise [157] Франц Петер Шуберт (1797–1828) – австрийский композитор, один из основоположников романтизма в музыке; особо популярны его песенные циклы. «Die Winterreise» – «Зимний путь» ( нем .) – второй (после «Прекрасной мельничихи») песенный цикл Шуберта, состоящий из 24 произведений. . Он даже написал для нее собственную поэму.

Они так часто разговаривали по телефону, и Фил купил очень длинный шнур, чтобы Кирстен могла сидеть более комфортно во время их бесед. Не так давно эмигрировав из Норвегии, Кирстен часто чувствовала себя одиноко и неуютно в обществе. Она вспоминает: «Я не знаю, действительно ли он влюбился в меня, но он был так добр, что принял меня. Я думаю, что он отводил мне роль своей мертвой сестры. Он чувствовал, что должен был присматривать за мной». Фил был самым внимательным и заботливым: «Как-то у меня была почечная инфекция, и я очень сильно болела. Фил позвонил, а я была дома одна – Рэй ушел по делам. Это очень расстроило Фила – он приготовил для меня похлебку из моллюсков, сел в такси из Окленда, взяв похлебку с собой, позаботился о моем ребенке, искупал его и уложил спать».

Но, как прекрасно знал Фил, у него не было никакого будущего с замужней Кирстен. И Фил жаждал не только любить на расстоянии, но – иметь жену рядом с собой.

В начале 1964 года Фил познакомился с Марен Хакетт, прекрасной женщиной, которая тоже посещала епископальную церковь Святого Колумбы в Инвернессе. Как-то, навещая дом Фила и Энн, Марен взяла с собой падчерицу, Нэнси Хакетт, застенчивую, привлекательную молодую женщину с длинными темными волосами. Теперь, в конце года, Фил снова встретил Нэнси вместе с ее сестрой Анн во время обеда в доме у Марен. Фил был под сильным впечатлением как от Нэнси, так и от Анн. Ситуация осложнялась тем, что и Марен привлекала Фила. Но вскоре Фил сосредоточился на ухаживании только за Нэнси, которая все еще была увлечена приятелем, с которым познакомилась во Франции, когда год училась в Сорбонне. Именно в том самом году Нэнси была госпитализирована из-за нервного срыва и вынуждена была вернуться в Штаты под опеку семьи.