Лоуренс Сутин - Филип К. Дик. Жизнь и Всевышние вторжения

Тем не менее страхи по поводу ответственности за нового ребенка, в сочетании с неустойчивыми доходами, беспокоили Фила настолько, что он выдвинул в другом сентябрьском письме к Дороти самооправдание по поводу того, что она, возможно, о нем думает:

В этой стране есть тенденция смотреть с презрением на людей с финансовыми проблемами, на тех, кто теряет свой дом, свое имущество; я борюсь с таким отношением и горжусь тем, что, например, как я сказал в моем предыдущем письме, Станислав Лем считает меня единственным художником, работающим в этом поле деятельности. Кем бы я был тогда, если бы бросил это занятие?

Растущее признание его творчества было бальзамом, когда Фил остро нуждался и которое заслужил. Всего за несколько дней до его самооправданий Дороти, Фил написал французскому критику Марселю Таону в ответ на его вопросы о направлении его будущих романов. Фил объяснил, что теперь он видел «подлинную реальность изумительно простой: все прочее, возможно, было произведено нашими внутренними проблемами и властными устремлениями правящих классов».

Удивительно просто? Где-то некто, или нечто, засмеялось.

Annus Mirabilis [218] «Год Чудес» ( лат. ). : информация – густой розовый свет, Черная Железная Тюрьма накладывается на Сад Пальмовых Деревьев, жизнь Кристофера спасена, бесценная мета-абстракция – но кто ЗНАЛ, что это значит в РЕАЛЬНОСТИ? Точно не Фил, когда это передавалось ему ночью во сне и объяснялось в гигантских книгах

Несмотря на всю последующую неразбериху, которую он посеял, Фил никогда не сомневался, что видения и «голоса» февраля – марта 1974 года (опыты «2–3–74») и те, что были после, коренным образом изменили его жизнь.

Реальны они были или нет – это совсем другой вопрос. Как всегда. В поисках ответа Фил зависал как бы «между двух огней»:

Сомнение. Что он, возможно, обманывал самого себя, или что Это – чем бы Оно ни было – обманывало его.

Радость. Что Вселенная может просто содержать смысл, который ускользал от него на протяжении всей его жизни и творчества.

Эта диалектика лежит в основе восемь лет писавшейся «Экзегезы» (огромного рукописного дневника длиною почти в восемь тысяч страниц, посвященных решению проблемы «2–3–74») и романа «Валис» (1981 г.). А из этого стали разрастаться теории – его собственные, его друзей и критиков. Многие из этих теорий могли объяснить почти все.

Но давайте пока отложим в сторону теории и, в первую очередь, попытаемся разобраться в том, что случилось «2–3–74» и в последующие месяцы. Следует учесть, что опыты Фила за это время просто не укладываются в ясную, всеобъемлющую модель – создать подобную для них – значит исказить их безвозвратно. Они включают моменты сомнения, паники и тоски, и это заставляет их казаться слишком человеческими. Но временами также возникают моменты поразительной возвышенности, не говоря уже о чистом, захватывающем дух чуде. Они не доказывают ни то, что Фил был сумасшедшим, ни то, что из них возник некий «Святой Фил». В действительности опыты «2–3–74» ничто так сильно не напоминают, как непредсказуемый космический сюжет из научно-фантастического романа Филипа К. Дика, что неудивительно при учете того, кто был «испытателем».

В попытке выявить простой сюжет эта биография опирается на впервые осуществленное исследование «Экзегезы» во всей ее полноте. В сочетании с письмами, интервью и романами может быть сформировано предварительное целое. Фил никогда не записывал все это в одной хронологической последовательности, даже в «Валисе». И он редко рассказывал о каких-либо событиях без того, чтобы свернуть в сторону и перейти на другую тему. Но пойдем дальше.

В феврале 1974 года был опубликован роман «Пролейтесь, слезы…». По всеобщему мнению, это была его лучшая книга со времен «Человека в Высоком замке». Роман был номинирован на премии «Небьюла», «Хьюго» и завоевал в 1975 году Мемориальную премию Джона У. Кэмпбелла [219] Ежегодная литературная премия, вручающаяся с 1973 года лучшему англоязычному фантастическому произведению. В отличие от других премий, комитет жюри состоит из нескольких человек. . Финансовое положение несколько улучшилось, поскольку продажи прав на переиздания в мягкой обложке таких книг, как «Высокий замок», стали приносить четырехзначные цифры. Семья проживала в приятной небольшой квартире. В Калифорнийском университете в Фуллертоне гордо размещались бумаги Фила в специальных коллекциях; время от времени его даже приглашали читать лекции. Но Фил общался немного. Каким-то образом Тесса и его друзья не сошлись, а Фил в браке всегда был менее общителен.

Неплохая жизнь, в общем-то, но в глубине души Фила оставались глупые страхи. Позже он напишет в «Экзегезе»: «Хотя я не могу этого доказать, я полагаю, что был запрограммирован умереть в марте 1974 года […]». Запрограммирован – кем или чем? Фил не был уверен, но неприятности с Налоговым управлением в этом тоже присутствовали. Он верил, что его «гражданское неповиновение» – присоединение к протесту Ramparts против налогов в годы войны во Вьетнаме – могло стоить ему пятнадцати лет тюрьмы. А время подачи апрельской налоговой декларации 1974 года приближалось. Фил был разорен и боялся, что Налоговое управление конфискует его активы.

Страхи распространялись и дальше. Он беспокоился, что каким-то образом привлек внимание правящих властей – американских, или советских, или и тех и других – к его трудам. Только что вышедший роман «Пролейтесь…» можно было бы прочитать как видение ГУЛАГа – так и тюрем, устроенных фашистской Америкой. И «Убик» заслужил нежеланную похвалу марксистских критиков в качестве блестящего разоблачения капитализма. Другие произведения прошлых лет также создавали возможности для ужасных интерпретаций.