Михаил Алексеев - «Верный Вам Рамзай». Книга 1. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1933-1938 годы

С 1 октября 1934 года являлся членом Национал-социалистической рабочей партии Германии. Расследования, произведённые в Германии, ещё не доказали, что с этого времени он совершал некоторые противогосударственные деяния. В отношении его деятельности в Японии также нет никакого доказательства того, что он действовал в противогосударственном духе. Со стороны германского посольства выражается сомнение в отношении сделанных японской стороной утверждений» [216].

Итак, выводы, к которым пришли в РСХА: «не был согласен с программой Коммунистической партии Германии и больше симпатизировал независимой социал-демократии; «вполне возможно, что в период с 1925 по 1929 года д-р Зорге работал на Коммунистический Интернационал», «в 1925–1929 годы он был частным секретарём ответственного функционера, который был в оппозиции Коммунистической партии России», «после конфликта с группой Бухарина был освобождён от выполнения своих обязанностей». Не густо, и к тому же не в полной мере соответствует действительности, совершенно опущен китайский период Зорге. И весь этот сомнительный компромат имел место до 1933 года, т. е. до прихода Гитлера к власти. Так что, утверждения, что проверки в архивах могли бы привести к разоблачению Зорге не имели под собой никаких оснований.

Служебная записка, подготовленная в министерстве иностранных дел спустя несколько дней — 11 февраля 1942 г. — всё тем же Баслером ещё раз убеждает в отсутствии достаточных данных о политической деятельности Зорге: «При расследовании дела Зорге прошу, если это возможно, также навести справки о супруге Зорге. Фрау Зорге, насколько здесь известно, проживает в Штутгарте. В 1934 году она рассталась со своим мужем. Насколько мне известно, официально, брак не был расторгнут. Возможно, что ей известны подробности о политической деятельности Зорге в послевоенные годы. Далее необходимо расследовать, каким образом Зорге стал членом НСДАП. Кто давал ему рекомендацию, кто лучше знал его? …» [217].

28 мая Гейдриха, на которого накануне было совершено покушение (ранение оказалось смертельным), на посту руководителя РСХА сменил Генрих Гиммлер, он же и продолжил руководство расследованием дела Зорге. Расследование продолжалось ещё пять месяцев.

27 октября 1942 года рейхсфюрер СС и начальник Главного управления имперской безопасности Генрих Гиммлер писал рейхсминистру иностранных дел Иоахиму фон Риббентропу, подчеркивая следующее: «Благодаря старой дружбе с послом Оттом Зорге с самого начала войны был осведомлён обо всем, что передавалось по каналам радиосвязи в Берлин из германского посольства в Токио. Позднее Зорге также временно руководил работой отделения Германского телеграфного агентства в Токио. Ввиду того, что Зорге постоянно и наилучшим образом был информирован из германских источников о политике стран оси и её направлениях в будущем, дело Зорге о шпионаже повлекло за собой серьёзные политические опасности… Я распорядился принять меры к обеспечению впредь необходимых предосторожностей относительно приёма в организации (НСДАП. — М.А .) за границей… Исходя из этих фактов шпионажа… я хотел бы, кроме этого, добиться, чтобы все сотрудники, не входящие в представительство, проходили проверку в органах безопасности, с тем чтобы в будущем избежать подобных прецедентов» [218].

«Гиммлер негодовал, что МИД доверял человеку, прошлое которого не было достаточно проверено. Ведь Рихард Зорге под своим настоящим именем работал в Коммунистической партии Германии как её юридический консультант, а в 1923 г. редактировал коммунистическую газету “Бергише арбайтерштимме”. Позже он попал — и опять под своим собственным именем, как подчеркивал Гиммлер, — в Москву…» [219]. Гиммлер сообщал Риббентропу о результатах полицейского расследования, «которое ныне было проведено впервые, но которое, будь оно проведено ранее, дало бы те же самые результаты (выделено мной. — М.А .)» [220].

Как следует из Записки секретаря Баслера из германского МИДа от 5 февраля 1942 г., полицеского досье на Зорге не существовало. Имевшиеся же отдельные сведения о его далёком коммунистическом прошлом, о которых упоминается в Записке, даже если бы они были и обнаружены, Зорге нейтрализовал своим умелым поведением и своими «идеологически выдержанными» высказываниями. «Рамзай» сумел укрепить доверие к себе со стороны нацистов как к человеку, политически вполне благонадёжному.

Всё это позволяет иначе посмотреть на т. н. «свидетельство» бывшего руководителя отдела Е (контрразведка) IV управления (гестапо), а в последующем заместителя начальника (со 2 июля 1941 г.), начальника (с 24 февраля 1943 г.) VI управления (разведка) Главного управления имперской безопасности Вальтера Шелленберга (РСХА). В 1991 г. одновременно на русском языке были изданы воспоминания Шелленберга в переводе с английского языка под названием «Лабиринт. Мемуары гитлеровского разведчика» [221] и в переводе с немецкого языка — «Мемуары» [222]. Сопоставляя текст главы «Дела Рихарда Зорге» в изданиях в переводе на русский язык с немецкого и с английского языков нельзя не обратить внимание на существенные искажения и нелепицы, внесённые при вторичном переводе с английского языка на русский язык.

В. Шелленберг попытался как-то оправдаться и обелить себя в своих мемуарах, прибегнув к неуклюжей лжи, которая, невзирая на путанное повествование, однако, нашла своих благодарных адептов и кочует многие десятилетия из одного издания в другое. Мемуары Шелленберга представляют собой смесь вымысла и правды. Именно вышесказанное делает необходимым прокомментировать отдельные, в ряде случаев пространные пассажи воспоминаний руководителя контрразведки, а в последующем — политической разведки Главного управления имперской безопасности третьего рейха. Вместе с тем, воспоминания Шелленберга позволяют судить об оценке в Берлине информации, поступавшей от Зорге, которую вынужден был дать бывший руководитель контрразведки гестапо.

«Летом 1940 года, — пишет Шелленберг, — ко мне обратился директор Германского информационного бюро (ДНБ), господин фон Ритген, и попросил поговорить со мной по поводу Рихарда Зорге. С 1934 года Зорге жил в Восточной Азии. Все это время он сотрудничал с Германским информационным бюро, а также был корреспондентом «Франкфуртер цайтунг». Возникло подозрение в его нелояльности — первой высказала недоверие к Зорге зарубежная организация НСДАП, указав при этом на его политическое прошлое» [223].

Шелленберг был крайне лаконичен, ограничившись словами «политическое прошлое», не удосужившись упомянуть, о каком политическом прошлом шла речь, о какой зарубежной организации НСДАП, говорилось (судя по всему токийской), откуда у токийской организации НСДАП появились сведения об этом самом прошлом, и в чём собственно заключалась нелояльность Зорге, открывая тем самым простор для творчества исследователей. Других поводов для подозрений Шелленберг не назвал.