Мэри Габриэль - Женщины Девятой улицы. Том 1 [Ли Краснер, Элен де Кунинг, Грейс Хартиган, Джоан Митчелл и Хелен Франкенталер: пять художниц и движение, изменившее современное искусство]

Одетый в плащ, смокинг либо в плащ поверх смокинга, Том без особого труда быстро смешался с толпой художников, собиравшихся вокруг 57-й улицы. Но проникнуть в сердце богемы он рискнул только в 1948 г., после того как встретил Элен [1165] Russell, «Thomas Hess, Art Expert, Dies», B2; Natalie Edgar, interview by author, January 20, 2014; Elizabeth Baker, interview by author; Elizabeth Baker, telephone interview by author; Schloss, «The Loft Generation», Edith Schloss Burckhardt Papers, Columbia, 270. . А именно этого ему очень хотелось с самого начала. Новое искусство заинтриговало его, равно как и художники, которые его создавали, причем независимо от пола. В сущности, Том был ярым защитником писательниц и художниц. Он, казалось, начисто забывал о том, что согласно нормам того общества женщины требовали к себе иного отношения, нежели мужчины, как в личном, так и в профессиональном плане. Впрочем, его вообще не слишком интересовало, что обществом санкционировано, а что нет. Для Тома был характерен ироничный и циничный взгляд на мир искушенного человека, который много повидал. И этот подход явно контрастировал с его относительной молодостью [1166] Elaine de Kooning and Slivka, Elaine de Kooning , 10. . Когда Элен и Гесс познакомились, ей уже стукнуло тридцать, а ему было всего двадцать семь.

Во время их первой встречи в феврале 1948 г. Гесс дал Элен список выставок, на которые ей нужно было написать рецензии. Так он хотел проверить ее способности [1167] Elaine de Kooning, interview by Amei Wallach, 4. . Де Кунинг не только не была специалистом по истории искусства, как другие штатные авторы журнала, но и вообще не имела высшего образования, окончив только среднюю школу. Из того, что Том мог видеть, у нее были красота, очарование и огромная уверенность в себе. Гесс даже не знал, что она замужем за одной из звезд художественного мира Нижнего Манхэттена. На самом деле Том был одним из очень немногих людей, с которыми Элен познакомилась в то время независимо от Билла. И она старательно оберегала эти взаимоотношения, называя Гесса «своим другом Томом», а не «нашим другом». Более того, даже впоследствии, если интервьюер имел смелость сослаться на Тома как на «друга семьи», она сразу решительно его поправляла [1168] Elaine de Kooning, interview by Amei Wallach, 4. .

Среди выставок, о которых Гесс попросил Элен высказаться, была экспозиция в галерее Пьера Матисса. Там были представлены 30 скульптур и ряд картин Альберто Джакометти, художника швейцарского происхождения, работавшего в Париже. На некоторых нью-йоркских мастеров его произведения произвели даже большее впечатление, чем полотна Поллока двумя неделями ранее. Филипп Павия, например, назвал выставку Джакометти «поворотным моментом» [1169] Mercedes Matter , interview by Sigmund Koch, Tape 4A, Aesthetics Research Archive; Elaine de Kooning and Slivka, Elaine de Kooning , 11; Philip Pavia, interview by Jack Taylor. . «Об этой выставке говорили все, — вспоминала Мерседес. — Билл сказал, что через секунду после того, как он увидел работы Джакометти, все изменилось». Саму Мерседес тоже так тронуло увиденное, что она отправила Джакометти письмо. В нем художница говорила, что творчество Альберто отображает «изменения эпохи». Сначала Мерседес планировала дать подписать это письмо всем своим знакомым [1170] Mercedes Matter , interview by Sigmund Koch, Tape 4A, Aesthetics Research Archive, Boston University. . Вместо этого она выразила свое почтение скульптору еще более трогательным способом: отправила письмо, пошла домой и встала к мольберту.

В то время как Джексон исследовал и переносил на холст свой внутренний пейзаж, Джакометти увековечивал в скульптуре истинный и беспримерный взгляд со стороны на послевоенного человека. Его скульптуры были разного размера: от работ в натуральную величину до настолько маленьких произведений, что художник мог принести несколько штук в кармане пиджака. Он отливал их из бронзы и гипса. Это были фигуры людей: измученных, худых, обессиленных, лишенных всего человеческого, потерявших достоинство и, несмотря на все это, выживших. Художник изображал их уничижительно, даже делая смешными. Так же поступал со своими персонажами писатель Сэмюэль Беккет, живший в Париже. Но при этом люди, изображаемые Джакометти, упорно отказывались исчезать с лица земли. В намерения творца не входило делать каких-либо философских заявлений. Тем не менее его скульптуры были, вне всякого сомнения, экзистенциалистскими произведениями искусства. (Кстати, эссе для каталога к выставке Джакометти в галерее Пьера Матисса написал Сартр.) Ни один скульптор прежде не изображал человеческую природу таким образом. Никто — ни скульпторы, ни художники — не показывал человека, пережившего войну, честнее Джакометти.

Незадолго до выставки Джакометти Музей современного искусства приобрел картину известного ирландского художника Фрэнсиса Бэкона. И, да, он тоже изображал человеческое тело искаженным, разорванным, выставившим на обозрение внутренности и будто выплеснутым на холст. Но этот акт живописной жестокости был чрезвычайно странным и личностным. Что-то подобное можно было видеть и раньше, в работах художника Хаима Сутина. Скульптуры же Джакометти представляли само человечество. Любая из них изображала не отдельного человека, а всех и каждого . Джакометти не только поднимал важные вопросы, но и указывал конкретное направление для творчества художников вроде Билла и Элен. То есть тех, кто не чувствовал себя обязанным отказаться от образов в живописи вовсе, но осознавал невозможность писать человека так, как прежние поколения мастеров. Джакометти изображал мужчин и женщин не такими, какими они были, а такими, какими он их воспринимал. И отразить это видение ему позволяло на редкость экспрессивное использование материалов [1171] Mercedes Matter , interview by Sigmund Koch, Tape 4A, Aesthetics Research Archive, Boston University; Kleeblatt, Action/Abstraction , 216; Sandler, Abstract Expressionism , 31; Carl Gustav Jung, Modern Man in Search of a Soul , 169. Юнгианцы среди художников видели схожие образы, возникавшие по обе стороны Атлантики, когда в дело вступало коллективное подсознательное, о котором говорил Юнг. Он утверждал: «Всякий раз, когда коллективное бессознательное становится жизненным опытом и влияет на осознанную оценку эпохи, это событие является творческим актом, важным для всех, кто в это время живет. Произведение искусства, которое содержит этот опыт, можно со всеми основаниями назвать посланием будущим поколениям». . Элен написала о его выставке восторженную рецензию, вопреки мнению подавляющего большинства профессиональных критиков, которым скульптуры Джакометти не понравились. (Клем, например, назвал новые работы скульптора «печальным падением с высоты его прежнего стандарта».) К счастью для Элен, на Гесса Джакометти тоже произвел большое впечатление. В своем обзоре Том назвал экспозицию «одной из самых передовых, наиболее захватывающих выставок скульптуры, которые когда-либо видел автор» [1172] Elaine de Kooning, interview by Amei Wallach, 13; Elaine de Kooning and Slivka, Elaine de Kooning , 11; O’Brian , Clement Greenberg: The Collected Essays and Criticism , 2:207; Kleeblatt, Action /Abstraction , 216. .