Мэри Габриэль - Женщины Девятой улицы. Том 1 [Ли Краснер, Элен де Кунинг, Грейс Хартиган, Джоан Митчелл и Хелен Франкенталер: пять художниц и движение, изменившее современное искусство]

Приехав домой 20 июля, Горки вонзил нож в свою последнюю картину, после чего обзвонил друзей и попросил у каждого какой-нибудь помощи. По мнению Леви, художнику на самом деле просто хотелось в последний раз услышать их голоса [1272] Matossian, Black Angel , 474; Herrera, Arshile Gorky , 611; Levy, Memoir of an Art Gallery , 293. . Ранее в тот же день он сделал несколько петель в арендованном им имении. Одна из них свисала со стропильной балки навеса, куда Аршил иногда уходил читать или думать [1273] Levy, Memoir of an Art Gallery , 294–295; Herrera, Arshile Gorky , 611. . В полдень 21 июля Горки нацарапал белым мелом на старом ящике для красок, стоявшем под навесом, «Прощайте, мои любимые». И повесился [1274] Matossian , Black Angel , 475, 488; Herrera, Arshile Gorky , 612. Леви устроил показ работ Горки, а затем, преследуемый чувством вины, навсегда закрыл свою галерею. .

Эдвин Денби вспоминал: «В последний раз я видел Горки вскоре после войны. Он сидел с Биллом и Элен в закусочной на Шестой авеню… и я вошел и присоединился к ним, чтобы выпить кофе. Я рассказал о недавно поразившем меня факте, о котором прочитал в газете. А именно, что на момент завершения войны в мире насчитывалось на 175 миллионов человек больше , чем до ее начала. Горки, услышав это, посмотрел на меня своими фантастическими глазами и почти шепотом произнес: „Никогда не слышал ничего ужаснее“» [1275] Passlof, «The 30s Painting in New York», Pat Passlof Papers, AAA-SI. . Аршил не мог вынести мысли, что такое огромное количество детей пришло в мир, полный предательства, насилия и отчаяния. Он не любил жизнь людей. Горки 44 года существовал на планете как создатель. Его место было среди богов.

Билл, услышав о смерти Горки в кафетерии в колледже Блэк-Маунтин, «отпрянул, будто его ударили». Они с Элен и художником Рэем Джонсоном немедленно отправились из кампуса на скорбную прогулку, чтобы предаться воспоминаниям об умершем [1276] Pat Passlof, «Willem de Kooning on his Eighty-Fifth Birthday», 229; Stevens and Swan, De Kooning, 261–262; Lieber, Reflections in the Studio , 32. . Их дороги с Горки в последние несколько лет разошлись: в этот период его привечали и чествовали новые друзья — сюрреалисты. Тем не менее Билл и Элен по-прежнему уважали его как художника и любили как брата. В последующие дни Билла нечасто видели в колледже [1277] Stevens and Swan, De Kooning , 261–262. Глава 19. Новая Аркадия . Он уходил в мастерскую оплакивать друга. Со смертью Горки действительно кончилась целая эпоха. Их мир будто лишили чистоты и невинности.

После окончания летнего семестра в Блэк-Маунтин Билл погрузил в поезд, идущий на север, одну свою готовую картину и 18 работ Элен [1279] Passlof, «Willem de Kooning on his Eighty-Fifth Birthday», 229; Stevens and Swan, De Kooning , 263. . Он страшно устал и от бурных вечеринок, и от близости к природе. Однажды вечером мужчина повернулся к Элен и предложил: «Пойдем погуляем». Они шли минут десять, пока не оказались среди холмов, словно покрытых бархатом, под небом, усыпанным звездами, будто алмазами. И вдруг Билл заявил: «Здесь Вселенная кажется особенно огромной, и у меня мурашки по коже. Давай вернемся» [1280] Elaine de Kooning, «De Kooning Memories», 394. . Но его решение вернуться стало окончательным из-за грандиозного празднования конца сезона. Слишком мало времени прошло со смерти Горки, и дикий разгул раздражал Билла. И вот в сопровождении одной из своих самых преданных студенток, 20-летней Пат Пасслоф из Джорджии, Билл отправился домой на Манхэттен. Девушка была идеальной попутчицей. Очарованная талантом де Кунинга еще до встречи с ним, Пат бросила другой колледж и последовала за Биллом в Блэк-Маунтин после того, как увидела его картины в галерее Чарли Игана [1281] Stevens and Swan, De Kooning , 263; Passlof, «Willem de Kooning on his Eighty-Fifth Birthday», 229; Elaine de Kooning, «De Kooning Memories», 394. . И после того летнего семестра восхищение Пат Биллом как мужчиной и как художником только усилилось. Элен же вызвалась помочь сотрудникам колледжа и студентам в уборке после грандиозного празднования конца сезона. И под этим предлогом задержалась. На самом деле ей, возможно, просто хотелось как можно дольше не покидать это удивительное творческое пристанище на живописном берегу озера.

Студенческую карьеру Элен в Блэк-Маунтин действительно можно назвать триумфальной. Постановка комедии Эрика Сати под руководством Кейджа, в которой она играла одну из трех главных ролей, имела невероятный успех. Кейдж серьезно подумывал о том, чтобы повезти пьесу в Нью-Йорк [1282] Edvard Lieber, e-mail to author, August 20, 2015; unidentified magazine clipping, Box 1/1, Folder 2, Thomas B. Hess/Willem de Kooning Papers, MOMA, 71; Elaine de Kooning, «De Kooning Memories», 394; Stevens and Swan, De Kooning , 262; Duberman, Black Mountain , 304. . А еще Элен решительно встала на защиту Баки Фуллера, когда его грандиозное изобретение, геодезический купол, к великой радости скептиков, одним дождливым днем рухнул прямо во время его открытия. «Это было почти как с Фултоном, когда он впервые испытывал свой пароход, — рассказывала Элен. — Я просто знала, что Баки прав, а все они неправы» [1283] Elaine de Kooning, interview by John Gruen, AAA-SI, 6; Duberman, Black Mountain, 297, 298. . На вечеринке по случаю завершения семестра она вальсировала с Фуллером, и тот похвалил ее танец, добавив: «У каждой унции вашего тела на редкость высокая эффективность!» [1284] Elaine de Kooning, «De Kooning Memories», 394. Скорее всего, эта оценка относилась ко всему времени ее пребывания в колледже. Элен и правда всюду успевала, все изучала и прекрасно проявляла себя в любом начинании, в котором участвовала «каждой унцией». Однако жизнь неумолимо предъявляла свои требования. Де Кунинг в любом случае была в Блэк-Маунтин гостем, а не студенткой. Так что вскоре после того, как кампус покинул Билл, уехала и Элен.

Тот Нью-Йорк, куда она вернулась, за два месяца ее отсутствия очень изменился. В личном плане для Элен стал большим сюрпризом брак любимого спутника Чарли Игана. Свою невесту он незадолго до этого встретил на нудистском пляже на острове Мартас-Винъярд. Делая предложение, он прямо заявил ей, что всегда будет «обожать» кого-то другого. Он не упомянул имени, но жена Игана, Бетси Дюрсен, очень скоро поняла, о ком шла речь. «Брат Чарли, оговариваясь, часто называл меня Элен, да и сам Чарли, путаясь, обращался ко мне так же, — рассказывала она. — Это довольно сильно влияло на мою жизнь» [1285] Stevens and Swan, De Kooning, 271–272. . Вообще-то после возвращения Элен из Блэк-Маунтин их отношения с теперь уже женатым Чарли не слишком изменились. Он часто провожал Элен домой после ужина (приготовленного, кстати, Бетси) и возвращался домой только на следующее утро. Бетси постоянно находила помаду на майке мужа, а однажды у них произошел такой диалог.